Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса

Регулирующие правила, появившиеся на свет после Великой депрессии, возможно, не соответствовали реалиям двадцать первого века и должны были пройти через процесс адаптации, в том числе чтобы учесть возросшие риски, связанные с такими явлениями, как деривативы и секьюритизация. Но уж, конечно, эти правила не должны были отменяться полностью. Успокаивая критиков, которых беспокоили проблемы, возникшие в предыдущие годы, которые привели к принятию нового закона, его сторонники не находили других аргументов, кроме как «доверьтесь нам». Они утверждали, что создадут что-то вроде Китайской стены, которая разведет непреодолимые разногласия между двумя направлениями банковской деятельности, что позволит добиться того, что проблемы, связанные с конфликтом интересов, не повторятся вновь. Скандалы в сфере бухгалтерского учета, которые произошли через несколько лет, показали, что построенная этими специалистами «Китайская стена» оказалась настолько низкой, что через нее можно было легко перешагнуть³¹.

Но наиболее важное последствие отмены закона Гласса — Стиголла было косвенным. Когда эта отмена позволила вновь объединить инвестиционную и коммерческую банковскую деятельность, доминирующее место в этом симбиозе заняла культура, свойственная инвестиционному бизнесу. В обществе существовал спрос на такую высокую доходность, обеспечить которую можно было лишь при помощи большого кредитного плеча и высокого риска. Еще одним последствием отмены регулирующего закона стало снижение конкурентоспособности и усиление концентрации банковской системы, главными участниками которой являлись ставшие еще более крупными банки. За годы, прошедшие после принятия закона Грэмма, рыночная доля пяти крупнейших банков увеличилась с 8 % в 1995 году до 30 % в настоящее время. Одной из отличительных особенностей банковской системы США раньше являлся высокий уровень конкуренции и наличие множества банков, обслуживающих различные сообщества и различные ниши рынка. Теперь это преимущество было утрачено, что привело к возникновению новых проблем. К 2002 году кредитное плечо, используемое крупными банками, составило 29 к 1, то есть снижение стоимости их активов на 3 % привело бы эти банки к краху. Но Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) не предпринимала никаких действий для исправления этой ситуации, а лишь приводила доводы в пользу саморегулирования, исходя из довольно спорной идеи, что банки, мол, могут на самом деле сами навести порядок в своем хозяйстве. Затем, после принятия в апреле 2004 года еще более спорного решения, банкам предоставили фактически неограниченную свободу, после чего некоторые из них увеличили свое кредитное плечо до соотношения 40 к 1. Регуляторы, как и инвестиционные банки, похоже, слишком сильно прониклись идеей о том, что при использовании более совершенных компьютерных моделей риск — менеджмент становится совсем не сложной задачей³³.

Что надо сделать?

Справиться с принятием чрезмерных рисков легко: нужно лишь ввести ограничения и повысить стимулы банков, препятствующие стремлению к высоким рискам. Запрет на использование методов стимулирования, поощряющих принятие чрезмерных рисков, а также принуждение банков действовать более открыто — это, конечно, долгий путь. Того же результата можно добиться, если потребовать от финансовых институтов, ведущих деятельность, сопряженную с высоким уровнем риска, увеличить размер собственного капитала и платить более высокие проценты за страхование вкладов. Но нужны и другие реформы: следует в значительной степени ограничить размер кредитного плеча (и менять его величину в зависимости от этапа бизнес — цикла); следует ввести специальные ограничения на операции с особо опасными финансовыми инструментами (такими, как кредитные дефолтные свопы, обсуждаемые ниже).

Учитывая, через что пришлось пройти нашей экономике, становится ясно, что федеральные власти должны возродить закон Гласса — Стиголла, хотя и в скорректированном варианте. Другого выбора у них просто нет: любой институт, пользующийся преимуществами коммерческого банка, в том числе и государственными гарантиями, должен быть строго ограничен в возможности брать на себя риск³⁴.