Крутой сюжет 1994, № 01

Он подал листки мне. Если отбросить риторику и достаточную дозу демагогии, статья содержала материал поистине взрывной, даже по теперешним временам, когда мало чему приходилось удивляться. В ней шаг за шагом описывалась история создания фирмы «Оникс», рассказывалось о таких злоупотреблениях, которые, появись эта статья лет пять назад, наверняка имели бы следствием для ее героев несколько статей УК. Но я понимал и то, что раньше появление подобного материала санкционировалось высокими инстанциями и представляло собой один из последних пунктов плана по низвержению, по подготовке карьерной и гражданской гибели. А теперь газетные и журнальные публикации прежнего веса не имели.

— Хм, — сказал я, прочтя статью и пожимая плечами. — Фактов много, действующих лиц тоже хватает, да и должности у них вон какие — что прежде, что теперь. Они наверняка потребуют опровержения. Или конкретных доказательств. Для каждого случая.

— Нет, я все же в вас не ошибся, — Рындин пристально посмотрел на меня. — Вы гораздо умнее, чем пытались казаться.

Я пожал плечами. Мне безразлична была оценка Рындиным моих интеллектуальных способностей. В данный момент меня занимали иные вещи. Первая: почему Рындин так доверился мне. Вторая: как глубоко он влез в это дело сам и насколько захочет посвятить в него меня. Ведь показать статью, содержание которой через несколько часов станет достоянием такого количества читателей, особым доверием не может объясняться. Хотя то, что я сделал для него четверть часа назад, могло бы расположить Рындина к большему. И тут, словно угадав мои мысли относительно его расположения ко мне, Рындин заявил:

— Я могу хоть сейчас показать вам копии тех документов, которые упоминаются в статье. Это договоры, которые стараются не демонстрировать широкому кругу лиц из-за их несоответствия законам. Это копии расписок, товарно-транспортных накладных, фальшивых ведомостей и вполне реальных платежных поручений на сумму до пятисот тысяч рублей. «Отмывались» деньги союзного ведомства и местного горкома партии. Господа партийцы вон как устроились — бывший завотделом горкома теперь коммерческий директор «Оникса», правая рука Гладышева, бывший первый секретарь райкома, в здании которого фирма Гладышева располагается, возглавил дочернее малое предприятие. Или вот еще факт — бывший дом отдыха, так называемые «обкомовские дачи». Вы помните шум, поднятый по их поводу во время забастовки два года назад?

— Помню, — ответил я. — Эти дачи были отданы под какой-то детский санаторий или нечто в этом роде.

— Были, да не все, — вскинулся Рындин. — У партии деньги были несчитанные, она могла эти дачи в порядке содержать, нынешние хозяева — нет. Короче, средств на содержание строений и всего прочего стало не хватать, вот «Оникс» без лишнего шума и откупил несколько, и еще надо разобраться, для чего он их откупил… Какой мелочью показались мне тогда эти дачи, несмотря на мое предчувствие чего-то большего, стоявшего за обычным воровством, хотя и широкомасштабным.

Статья в газете «Город» появилась на следующий день, как Рындин и предсказывал. Естественным было ожидание возражений, хотя бы просто звонков в редакцию газеты. И я напрямик спросил об этом Рындина, позвонив ему через пару дней после появления статьи.

— Пока ничего, — деловито ответил Рындин, но я объясняю это растерянностью во вражьем стане и необходимостью перегруппировки у них. Я объяснял это совсем другими причинами, но возражения свои не стал Рындину высказывать. Он начал борьбу с Гладышевым, ведомый скорее личной обидой, чем соображениями высокой морали или, тем более, заботой о всеобщей справедливости. Он наверняка не смог продумать всех возможных ходов, учесть все детали, в результате оглушительной выстрел на поверку оказался холостым.

Влезать во все хитросплетения борьбы Рындина с Гладышевым я совсем не хотел, это вообще противоречило моему образу жизни. Но… Предчувствия у меня были. Кое-что из построенной мной схемы начало сбываться. Так, например, Гладышев заявил мне на четвертый или пятый день после вечернего визита к Рындину:

— Тебе надо выйти на охрану киоска. Киосков у него было несколько, охраняли их по контракту омоновцы. Я не стал уточнять, разорвал ли он с ними контракт, не спросил, чем объясняется изменение моего статуса. Я все знал. Те трое незадачливых молодых людей, что пытались избить Рындина, конечно, опознали меня, я ведь все время был на виду — то ли в офисе Гладышева, то ли выезжая с ним куда.

— Нет, на охрану киоска я не выйду, — просто ответил я. — И если у вас не будет особых возражений, я хотел бы забрать свою трудовую книжку из вашего… — я намеренно сделал паузу, — учреждения.

— Что ж, — Гладышев не выразил удивления, — нет проблем.

* * *

Обнаружив в почтовом ящике листок бумаги с напечатанным на машинке посланием: «Николай! Приходите сегодня вечером ко мне. Вы мне очень нужны. Рындин. 16.09.91», я сразу почувствовал, как на меня накатывает тревога. Под машинописным текстом была какая-то закорючка, очевидно, подпись Рындина. Но я его почерка не знал.