Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России

На возможности современного государства втянуться в серьезную войну влияют два основных фактора — глобализация и демократизация. Причем влияют разнонаправленно. Демократический характер западных обществ ограничивает для государства возможности осуществления такой внешней политики, при которой происходит массовая гибель граждан. Но в то же время глобализация формирует базу для ведения войны чужими руками.

Современное государство с большими экономическими ресурсами может понаделать массу разнообразных видов оружия, завалить склады танками, самолетами и орудиями, но в тот момент, когда правительство захочет вволю повоевать, применить весь этот арсенал окажется довольно сложно. Понадобится в первую очередь объяснить народу, зачем отправлять на убой наших парней.

Конечно, если кто-нибудь непосредственно нападет на такую страну, как Франция или Германия, мотивация ведения оборонительной войны будет очевидна. Однако вероятность возникновения серьезной угрозы где-то на европейских границах сегодня крайне мала. Значительно более реалистичный вариант войны — это боевые действия в третьем мире. А для такого рода действий запустить военный механизм демократическим путем довольно сложно. Если правительство начнет действовать против воли значительной части общества, оно с большой степенью вероятности просто проиграет следующие выборы.

Яркий пример — война в Ираке, которую из европейских стран поддержала только Англия. Остальные справедливо рассудили, что у них нет таких жизненных интересов в районе Персидского залива, которые вынуждали бы отправлять на убой своих сыновей. Что же касается США как инициатора вторжения в Ирак, то американцы поддержали эту войну по двум причинам. Во-первых, теракты 11 сентября были восприняты в качестве непосредственной угрозы Америке, а во-вторых, боевые действия не затрагивали лично патриотически настроенную общественность — ни ее жизнь, ни ее кошелек.

Налоги поднимать не стали, предпочли финансировать боевые действия за счет государственных займов [Бжезинский 2015: 105]. А самое главное — войну вели профессиональные воинские части, и Джордж Буш не беспокоил народ призывом в армию, как было во времена Вьетнама. Конфликты 1990-х годов («война в Заливе», Гаити, Косово) обошлись для США малой кровью, и многие полагали, что так будет теперь всегда [Фукуяма 2007: 56-57].

После иракского провала даже США не слишком стремятся принимать непосредственное участие в войне, что, впрочем, не снимает проблему напряженности в горячих точках, поскольку там хватает внутренних причин для конфликтов. И крупные державы могут в той или иной мере проводить свои интересы без непосредственного участия в боестолкновениях. Глобализация

XXI века предоставляет для этого такие широкие возможности, каких никогда не было в минувших столетиях.

Во-первых, быстрое распространение информации о том, что происходит в мире, и о том, как живут те или иные народы, позволяет крупным державам приобретать союзников, готовых непосредственно сражаться ради собственного будущего, косвенным образом отстаивая при этом интересы своего могущественного покровителя.

Бьюкенен справедливо отмечает, что самый серьезный противник современного ислама, противник, крадущий мусульманских детей, — это «MTV, светская вера Америки в свободу, индивидуализм, потребление и гедонизм» [Бьюкенен 2006: 125].

В странах третьего мира, страдающих от нищеты, коррупции и плохого управления экономикой, в той или иной мере формируется образ будущего, на который многие люди стремятся ориентироваться. Там, где люди хотят рыночного хозяйства и экономического роста, США и Европа могут приобретать твердых союзников — модернизаторов, готовых сражаться за свое процветание.

При этом глобализация точно так же распространяет по миру совершенно иные идеи и иные образы будущего. Скажем, фундаменталистские. Проникнувшись этими идеями, другие люди в той же самой стране встают под ружье и идут сражаться с модернизаторами. Причем организации вроде «Аль-Каиды» в принципе не могут предложить иного способа ведения войны, кроме мобилизации масс на местах, а потому фундаменталистские лидеры всегда выступают не в роли главнокомандующих, а лишь в роли главноподстрекающих [Най 2014: 78].

В итоге возникает вооруженный конфликт, хотя американские морские пехотинцы нигде не десантировались, а американские бомбардировщики нигде не сбрасывали свой смертоносный груз. В подобных войнах, спровоцированных глобализацией и связанным с ней быстрым распространением информации, крупные страны могут выступать, скорее, поставщиками вооружений и военных инструкторов, чем непосредственными участниками. Более того, если вдруг они начнут грубо вмешиваться сами, как СССР в Афганистане или США в Ираке, велика вероятность того, что народ сплотится против агрессора, забыв на время хотя бы часть своих внутренних распрей. Иными словами, грубая колонизаторская сила не поддерживает светлый образ будущего, а затуманивает его.