Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России

Вслед за Южной Европой аналогичные процессы затронули Латинскую Америку. Этот огромный континент некоторое время неудачно экспериментировал с импортозамещением, стремясь предотвратить свое возможное экономическое «порабощение» со стороны США. Однако после успешных либеральных реформ, осуществленных в Чили при правлении генерала Аугусто Пиночета [Травин 2004: 60-117], мода на протекционизм стала уходить в прошлое. Большинство латиноамериканских государств прониклось реформаторским настроем и превратилось в полноправную часть мировой хозяйственной системы.

Радикальный перелом, сделавший глобализацию неотвратимой, произошел после того, как в 1978 году Китай начал осуществлять экономические реформы [Гренвилл 1999: 612-618; Шапиро 2009: 204-278]. Когда коммунистическая страна с нищим, но трудолюбивым населением, превышающим миллиард человек, обратилась лицом к мировому рынку, появились практически неограниченные возможности для развития производства на новых площадках. В начале 1990-х годов вслед за Китаем двинулась Индия, которая хоть и не была раньше коммунистической, тем не менее испытывала определенную склонность к административному управлению экономикой.

И наконец, демократизация в СССР на рубеже 1980-1990-х годов обусловила распад советского военного и экономического блоков. Бывшие советские республики и государства Центральной и Восточной Европы стали формировать рыночное хозяйство (хоть и с разной степенью успешности). Это позволило западноевропейским компаниям включить в сферу своего влияния соседний регион, где проживали миллионы культурно близких людей, стремившихся вернуться к господству европейских ценностей после долгого перерыва, связанного с доминированием коммунистической экономики, политической системы и идеологии [Травин 2010а].

Сегодня на планете осталось не так уж много мест, которые не были бы интегрированы в современное мировое хозяйство. Однако самое главное — то, что глобализация ныне означает не просто количественный прирост числа рыночных экономик, но и качественные изменения в механизме их функционирования [Хелд, Гольдблатт, Макгрю, Перратон 2004].

Важнейшим фундаментом для глобализации стала политическая трансформация множества авторитарных режи мов, которая, в свою очередь, обусловила проведение глубоких экономических реформ.

Во-первых, крупные компании, действовавшие в развитых странах, получили практически неограниченную возможность выносить свои производства за рубеж — в те места, где рабочая сила обходится дешевле. Причем по мере роста уровня жизни и уровня доходов в одних регионах экспортеры капитала могли теперь энергично двигаться все дальше, осваивая те части планеты, где производственные издержки по-прежнему были достаточно низкими. Вслед за постепенно разбогатевшей Японией в производственном секторе мира появились Корея и Тайвань. Затем — Таиланд, Индонезия, Малайзия. Потом — Китай с Индией. Наконец, Вьетнам и Бирма. Подобное продвижение означало подрыв экономики монополистического капитализма, о которой писал Ленин сто лет назад [Ленин 1948]. Преобразование экономик развивающихся стран создавало принципиально новые возможности для усиления ценовой конкуренции. Производитель, который стремился удерживать монопольно высокие цены, в новых условиях рисковал потерять свою привычную долю рынка, поскольку на нее вторгался конкурент со сравнительно низкими издержками, обеспечиваемыми за счет выноса производства в страны с дешевой рабочей силой.

Во-вторых, в тех случаях, когда бизнес невозможно вынести за рубеж (например, в строительстве, транспорте или сфере услуг), конкуренция активизировалась за счет импорта рабочей силы. Мигранты из множества слаборазвитых стран вслед за падением авторитарных режимов и падением «железных занавесов» бросились трудоустраиваться в западном мире, стимулировав тем самым конкуренцию на рынке труда. С одной стороны, это нанесло сильный удар по традиционным профсоюзам, которым в условиях непрерывного притока из-за рубежа потенциальных штрейкбрехеров стало очень трудно держать под своим контролем уровень заработной платы. Падение профсоюзной монополии привело к тому, что рынок труда, как и рынок товаров, стал значительно более конкурентным. С другой стороны, массовый приток мигрантов обострил межнациональные отношения в развитых странах, способствовал развитию ксенофобии и во многом по-новому расставил акценты в политической борьбе, где глобалисты вынуждены были принять вызов со стороны антиглобалистов.