Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России

Несмотря на некоторую иронию, пробуждаемую действиями креативного класса, следует признать, что именно он по большому счету меняет наш мир. Пусть даже на десять идей, позволяющих облегчить кошелек потребителя, придется лишь одна, которая качественно усовершенствует жизнь человека.

Если миллионы молодых людей понимают, что креатив одновременно интересен и доходен, они с университетской скамьи устремляются именно в эту сферу и порождают помимо прочего важнейшие технические открытия. Креативный класс формирует креативную атмосферу, которая, собственно, и рождает все, что нам нужно: от удобной схемы организации городской жизни до новейших видов вооружений, способных защитить страну от агрессора.

Увеличение креативного класса требует максимально возможного расширения свободы. Идеи рождает соответствующий образ жизни, а не приказ начальства и даже не университет. «Разговоры за полночь в баре Уокера “Фургонное колесо” в Маунтин-Вью сделали для распространения технологических инноваций больше, чем большинство семинаров в Стенфорде» [Кастельс 2000: 72].

Креативный класс вообще может сформироваться лишь там, где существует минимум ограничителей, выстроенных государством или отдельными его представителями из числа чиновников. Ни государство в целом, ни отдельный чиновник не понимают, где, как и когда произойдет креативный прорыв. Если бы понимали, то наиболее развитыми были бы страны, где вместо креативного класса существуют креативные департаменты разного рода министерств, где клерки по приказу начальства выдают одно за другим гениальные изобретения. Однако социальные системы с подобной организацией креатива (социализм, национал социализм, фашизм, хустисиализм, чучхе и т. д.) давно уже обанкротились.

Увеличение креативного класса требует максимально возможного расширения свободы. Идеи рождает соответствующий образ жизни, а не приказ начальства и даже не университет.

Либо мы предоставляем обществу максимально возможные свободы, и тогда в нем формируется креативный класс XXI века. Либо мы дозируем свободы в духе XIX-XX веков, и тогда имеем, соответственно, экономику прошлых столетий. В такой ситуации потенциальные креативщики либо съезжают за рубеж, либо спиваются, либо креативят в области распилов, откатов и наездов, где их способности всегда будут востребованы.

Сегодня Россия вполне осознанно выбирает второй путь развития. Неоднократно произнесенные слова Дмитрия Медведева о том, что свобода лучше, чем несвобода, так и остались словами, тогда как на деле у нас функционирует комплексная, четко продуманная система ограничения свобод, чрезвычайно удобная для консервации политического режима, но неприемлемая для адаптации к потребностям экономики XXI века.

Либо мы предоставляем обществу максимально возможные свободы, и тогда в нем формируется креативный класс XXI века. Либо мы дозируем свободы в духе XIX-XX веков, и тогда имеем экономику прошлых столетий.

Весьма характерна, например, ситуация с гомофобским законодательством. Флорида показал, что в США именно в тех местах, где сложилось наиболее толерантное отношение к геям, складывается и наиболее благоприятная атмосфера для креативной деятельности. Причем совсем не потому, что геи являются самыми лучшими креативщиками. Успехи в этой деятельности принадлежат людям разных наций и ориентаций. Просто гомофобия — лакмусовая бумажка, по которой интеллектуалы XXI века судят о наличии свобод в целом.

Если в данном городе сложилась нормальная атмосфера для творчества и для отдыха, то там наверняка и к представителям сексуальных меньшинств относятся толерантно. Флорида отмечает, что представители креативного класса «оценивая новую компанию и новое сообщество, воспринимают терпимость к разнообразию и в особенности к гомосексуализму как знак того, что “здесь рады видеть нестандартных людей”» [Флорида 2011: 97]. А если обнаруживается, что в новых сообществах существуют проблемы у геев, то, видимо, в той или иной степени будут проблемы со всеми свободами, которые требуются для креатива.

Сложившаяся у нас в России стратегия привлечения мозгов полностью сформирована прошлыми столетиями. Состоит она в том, что за деньги можно купить любые мозги. Причем за очень большие деньги — очень большие мозги. Но опыт функционирования креативного класса в Америке показывает, что свободное творчество требует не только денег, но еще и такого образа жизни, в котором приятно функционировать креативщикам. Если же человек клюет только на деньги, то велика вероятность, что с креативом на поверку у него будет туго.