Кружевница из ковена Будриоли

Граф сжимал мою шею все сильнее, и я понимала, что час моей гибели очень близок. Время превратилось в кисель. Мне даже показалось, что я ощущаю его медленное вязкое течение. И тут в голове раздался голос Нади: «Миха, держись! Спасение рядом! Осталось совсем немного! Расслабься… Почувствуй нас!».

Нужно не сопротивляться, выдохнуть… Мои пальцы, цепляющиеся за запястья графа, разжались. Одна рука упал на грудь, и в этот момент я ощутила легкий холодок, касающийся большого пальца. Булавка! Ее я смастерила из жемчуга и серебра, увидев у ювелира подобную вещицу из золота. Мое тело начало наполняться силами, словно цветок, раскрывающийся под солнечными лучами. В воздухе звучал быстрый шепот, сливаясь с ветром: «Услышь меня через время и пространство! Пусть тебе мой зов принесут ветра, пусть тебе мой зов принесет ночь! Прошу вас, высшие силы! Объявите священный час пробуждения! Пусть грани разума сотрутся!».

Резким движением я выдернула булавку и воткнула ее в глаз Кушакову.

Граф взвыл, хватаясь за лицо, а потом его тело вдруг взмыло вверх. Мне сначала показалось, что он взлетел, но потом я поняла, что Кушакова сдернули с меня чьи-то руки.

- Миха! Ты жива?! – меня подхватил Штефан и закутал в теплый плащ, подбитый мехом. – Да скажи ты хоть слово!

Но меня била такая сильная дрожь, что зуб на зуб не попадал. Я не могла даже замычать, находясь где-то между небом и землей.

- Тише, тише… Успокойся… Все закончилось… - князь укачивал меня, словно ребенка, гладя по волосам. – Ты в безопасности…

Я почувствовала, как мне на грудь запрыгивает что-то тяжелое. Шелковистая шерсть коснулась носа, заставив меня громко чихнуть. Орель!

- Штефан, отдай мне жену! – я вместе с котом перекочевала в руки Вревского, темные глаза которого даже в темноте горели воистину адским огнем. – Ты в порядке? Он не ранил тебя? Господи… Машенька, любовь моя… Да ты вся дрожишь!

Барон вскочил на ноги и понес меня, проваливаясь в снег. Краем глаза я заметила, как Штефан тащит за собой Кушакова, лицо которого было залито кровью.

Все закончилось. Теперь точно все.

Глава 85

После теплой ванны и Надиного отвара мне стало намного лучше. Лишь от грубых пальцев Кушакова немного саднил кожа на шее. Закутавшись в теплый халат, я присела на кровать, стараясь отогнать от себя неприятные воспоминания. За окном все еще выла вьюга, напоминая о пережитом в лесу ужасе. В дверь постучали, и в комнату вошел Вревский.

- Ты почему не спишь, Машенька? – мягко спросил он. – Скоро наступит рассвет. Тебе нужно отдохнуть.

- Мне не хочется спать. Возможно позже, когда подействует успокаивающий отвар, - ответила я. – Слишком много эмоций для одной ночи.

- Но отдыхать все равно нужно. Государыня не станет отменять Рождественский бал, - барон присел рядом. – И мне бы хотелось, что ты была там, со мной. Хочешь, я распоряжусь, и сюда съедутся все магазины готового платья, чтобы ты была самой красивой?

- Не нужно. Я прихватила платье от мадам Петит, - на моем лице появилась хитрая улыбка. – Все-таки я надеялась попасть на бал.

- Вы так не похожи на других женщин… - Вревский нежно прикоснулся к моему лицу. – Стоило мне только представить, что больше не увижу вас… Машенька…

Я утонула в его глазах, и время перестало иметь значение. Появилось ощущение, что этот момент станет частью моей души, навсегда запечатлеется в памяти, как прекрасная мелодия, которую хочется слушать снова и снова. Между нами уже давно возникла невидимая связь, а сейчас она превратилась в непреодолимое притяжение.

Муж осторожно, будто боясь спугнуть, поцеловал меня. Его губы были теплыми и мягкими, запах одеколона окутывал, вызывая сладкую дрожь. Я чувствовала, как окружающий мир исчезает, уступая место лишь нашему безмолвному разговору, в котором учащенное дыхание заменяло слова…

* * *

Мария немного задерживалась, и Вревский начинал волноваться. Он постоянно смотрел на двери, чтобы не пропустить Штефана, который должен был сопровождать сестру.

В бальном зале уже собрались приглашенные гости, одетые в изысканные наряды. Мягкий свет люстр отбрасывал тени на начищенный паркет. Играла пока еще тихая музыка, оттеняя смех и веселые разговоры. На возвышении в конце комнаты сидела императрица в окружении стайки молоденьких фрейлин.