Кружево и сталь (СИ)

- Думаешь, ты сможешь вернуться к свету? - спросила она еле слышно. - Думаешь, Он простит тебя?

- Думаю, что нет, - так же тихо ответил Арей.

Девушка всё же решилась придвинуться к нему поближе и положить ладонь ему на плечо. Мечник напрягся, но руку её не сбросил.

- Знаешь, - произнесла Пелька, - в ночь после нашей свадьбы, когда Аида пришла ко мне, то не просто подарила мне тот гребень. Она сказала, что я благословлена высшими силами женской природы. Что я смогу помочь тому, кого люблю.

Арей повернул к ней голову, обхватил грубой рукой её подбородок. Его темные, безжалостные глаза смотрели на девушку, не мигая. Неужели обладателя таких зрачков можно вытянуть из омута мрака?..

- Пелька, - начал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче, - я никогда не скрывал от тебя, кем являюсь. Я люблю тебя, и для тебя я хочу стать лучше. Но даже мне не под силу стать чем-то или кем-то совершенно иным. Моя природа - смерть, боль и страх. Я - Тьма, я -Война. Я творил безжалостные и беспощадные вещи. Как бы мне хотелось отрешиться от содеянного, однако это будет бесчестьем. Я делал это, и делал осознанно. И пусть твоя любовь сможет залечить мои раны, она не сможет изменить мою природу и очистить меня от тартарианской гнили.

Рука мечника упала, и он снова отвернулся. Глаза девушки начали медленно наполняться слезами, но усилием воли она заставила себя успокоиться и твердо возразить:

- Но ведь ты неплохой человек. Ты делал много хорошего и - я знаю это - ещё не раз совершишь благородный поступок.

- Я не человек, - глухо ответил Арей.

Он не сказал этого вслух, но его в очередной раз поразила вера Пельки. Вера в него, в силу любви и света. А ещё он не признался ей, что с каждым днём дарх на его груди причинял ему всё больше страданий. Он колол и жалил хозяина, корчась от голода. Дарх, порождение Тартара, чувствовал, как ослабевает его власть над стражем. В последние месяцы время, на которое Арей снимал с себя тартарианскую сосульку, всё увеличивалось. Он давно уже не ложился в постель с ненавистной цепью на шее, а эти несколько недель после свадьбы даже был способен проводить без дарха по несколько часов, однако удалиться от него на большое расстояние мечник всё же не смел.

- Я вижу то, чего не видишь ты, - спокойный голос жены вывел Арея из состояния задумчивости, а эти слова чем-то смутно знакомым щекотнули его память. - Я точно знаю: однажды ты отдашь за кого-то свою жизнь, и поступишь по собственному желанию, вопреки воле мрака. И твоя жертва не будет напрасной.

На долю секунды мечнику показалось, что эти слова будто вспыхнули золотом, вплелись в историю мироздания, став пророческими, но это ощущение тут же исчезло. Мужчина покачал головой, усмехнулся и, резко развернувшись, повалил Пельку на ковер. Та взвизгнула от неожиданности, обхватив его шею, рассмеялась звонким и радостным смехом счастливой женщины. Однако губы Арея заставили её замолчать, и тишину округи вновь нарушало только пение птиц да стрекот насекомых в высокой траве.

***

Так, в мире и гармонии, протекли летние месяцы. На Арея снизошел долгожданный покой. Слепящий свет эйдоса его маленькой жены исцелял сурового мечника, и он на всё смотрел другими глазами. Впервые за много столетий барон мрака использовал собственные способности для того, чтобы подарить кому-то незабываемые впечатления, а не запугать. Много раз за это удивительное лето они спускались к подножию Лысой Горы и оттуда телепортировали в самые поразительные уголки мира.

Арей показал Пельке дикие джунгли, заснеженные ледники и бурные горные реки, большие города и уютные деревушки на другом конце света. Неделя сменяла другую, и страх постепенно исчезал из их сердец, широко распахнувшихся навстречу новой жизни. Влюбленные забыли прошлое - каждый своё, - равно как окружающий их мир. Всё померкло, растворилось в сиянии дорогих глаз, перед которыми проносились одинаковые картины будущего. Непростого, полного трудностей и опасностей, но всё же до боли счастливого.

И когда первые ночные ветра стали завывать в трубах на постоялом дворе Могуты, а листва на деревьях стала медленно терять краски, жизнь Арея и Пельки уже вошла в спокойную и привычную колею. Вестники приближающейся осени наполняли душу давно позабытым уютом, и в девушке проснулся исконно женский инстинкт хозяйки очага. Тогда-то она и предложила Арею съехать, наконец, из шумного трактира. Мечник вначале воспринял эту идею в штыки, как бывало всегда. Но, тщательно всё обдумав, пришел к выводу, что она не так уж плоха. При мысли о переезде застарелые опасения ненадолго всколыхнулись в нём, однако хватило одного прикосновения ласковой женской руки, её спокойного убеждения, и барон мрака окончательно сдался.

Решив сначала посоветоваться с Олафом, поздним вечером в последних числах августа Арей навестил товарища в его жилище. Варяг обитал на южной окраине городка, в неприметной низенькой избе.

- Уехать решили, стало быть? - проворчал он, разогревая на огне огромную миску с похлебкой.