Кружево и сталь (СИ)

Пелька понимала, на что он намекает. Они не были близки уже очень давно. Практически сразу, как её живот стал увеличиваться в размерах, Арей перестал касаться жены, чтобы лишний раз не провоцировать себя. И как бы она не уверяла мужчину в том, что ребёнку не будет вреда, он был неумолим.

— Ты в положении, женщина, — смеялся он, когда Пелька пыталась соблазнить его ласками и объятиями. — В тебе растёт наше дитя, я не хочу его тревожить.

А потом были страшные роды, восстановление после которых заняло не один месяц. Вопрос близости в тот период ими обоими даже не поднимался, и барон мрака ни разу не заикнулся об этом, ничем не намекнул, что ему тяжело ждать. Он терпеливо поддерживал жену на пути к выздоровлению. Однако теперь его безудержное желание вырвалось наружу, напомнив Пельке, что она уже с месяц чувствует себя хорошо. А главное, вызвав в памяти картины прошлого — картины, от которых по всему телу распространился знакомый жар.

Девушка наблюдала, как барон мрака отошел к озеру и, сложив руки на груди, стал смотреть вдаль. Подхватив дочь, она приблизилась к мужу и положила голову ему на плечо.

— Продолжение будет, — приподнявшись на цыпочки, прошептала ему на ухо Пелька.

Арей метнул на неё взгляд, но ничего не ответил. Так они и стояли, прижимаясь друг к другу и любуясь бриллиантовыми переливами солнца на воде. Будто почувствовав разлившуюся в воздухе идиллию, Мирослава уснула на руках у матери.

Спустя какое-то время мечник скользнул рукой за пазуху и достал что-то, зажав в большом кулаке. Девушка вопросительно посмотрел на мужчину.

— Я тут… в общем, — неразборчиво начал он, чем ещё больше заинтриговал жену. В конце концов, не каждый день ей доводилось видеть его смущённым.

— Для тебя кое-что сделали по моей просьбе, — наконец, с усилием выговорил Арей и протянул ей разжатую ладонь.

Пелька ахнула. Перед ней лежал небольшой черепаховый гребень, ослепительно поблескивая в золотистых лучах узором из драгоценных камней. Она хотела прикоснуться к нему, но почему-то не посмела. Лишь переводила взгляд с Арея на гребень, и её губы дрожали.

— Всё в нём напоминает мне тебя, — тихо сказал мужчина. — Я знаю, он не заменит свадебный… просто мне захотелось сделать тебе подарок. Как напоминание, что наша любовь и наша семья не зависят от магии, древних наговоров, судьбы или сломанных артефактов. Только от нас, Пелька.

С этими словами он перевернул гребень, и девушка прочла выложенные мелкими камушками слова: «Мы без остатка в том, что любим». Подняв на мужа сияющие от счастья и слёз глаза, она шагнула вперед. Взяв его руку в свою, девушка поднесла её к лицу и трепетно коснулась губами мозолистых пальцев. Никакие слова не в силах были выразить всё то, что она ощущала, и в этот жест Пелька вложила всю благодарность, нежность и обожание, зная, что Арей поймет. А затем повернулась спиной и позволила ему закрепить гребень в её длинных волосах.

Они ещё какое-то время пробыли у озера, дождавшись, когда проснется их малышка. А потом бегали вдоль берега, плескались в озере, веселя наблюдающую за ними Миру, и далеко над водой вновь разносился их счастливый смех.

Домой семья вернулась, когда круглый диск солнца уже наполовину закатился за холмы. Там их закружили привычные заботы: покормить животных, приготовить ужин, уложить дочь спать. Было за полночь, когда Арей и Пелька, уставшие, наконец отошли от колыбели. Мечник посмотрел на жену, и глаза его загорелись огнем предвкушения. Этот огонь поглотил свет небольшого огарка, который барон мрака погасил двумя пальцами. И хотя день был трудным и долгим, а летнее утро наступало рано, этой ночью влюбленные не спали.

***

По безрадостной равнине Верхнего Тартара не спеша шёл высокий худощавый мужчина. Хотя выглядел он на первый взгляд довольно безобидно, никто не решался напасть на него. Мужчиной был Яраат, и путь его лежал через рассыпающиеся строения к довольно крепкому на общем фоне серому, приземистому зданию. Стражи, охранявшие вход, шагнули к оборотню навстречу, однако, разглядев, пропустили его.

Вдоль уходящих в бесконечность столов, над которыми в едком дыму склонились тысячи голов, Яраат прошел к внушительным двустворчатым дверям и два раза с оттяжкой постучал, а затем быстро скользнул внутрь.

Лигул, восседавший на своём то ли кресле, то ли троне, недовольно поднял на него глаза.

— Чем порадуешь? — начал он сходу, не распыляясь на церемонии.

Вор артефактов, как обычно, заговорил не сразу. Подошел, уселся на краешек стола, зная, как сильно это раздражает главу мрака, и только потом неторопливо ответил:

— Всё идёт по плану. Осталось подождать ещё немного.

Лигул покраснел.

— Ещё немного?! Сколько? Прошло уже почти два года! Он успел влюбиться, жениться и даже — до сих пор не верю! — зачать ребёнка с ярким и светлым эйдосом! Как долго ещё мы будем ждать? Пока они втроём, держась за руки, не вознесутся прямо к эдемским вратам?

Яраат хмыкнул.

— Арей даже на несколько метров над землёй воспарить не сможет. Нет, груз грехов пригибает его к земле, и свою семью он потянет за собой.