Крылатое племя

экипаж из трех человек, она вместила семерых, да еще небольшой запас балласта. Это позволяло на

одном и том же газе совершать серию полетов. При каждом приземлении высаживали по одному

человеку и тем самым [31] облегчали аэростат настолько, что он имел возможность совершать новый

подъем.

Как шеф-пилот курсов, даю пилоту-инструктору Евгению Сапунову задание: сначала разрешить каждому

ученику сделать по одной самостоятельной промежуточной посадке, а затем с двумя лучшими учениками

продолжать полет на побитие рекорда продолжительности.

Павло летит в качестве помощника Сапунова, и я уверен, не вылезет из корзины до тех пор, пока в

оболочке будет достаточно водорода. Так и получилось. Высадив возле Подольска четырех курсантов, Сапунов, Федосеенко и курсант Корженевский в половине восьмого вечера снова оторвались от земли.

Ночь прошла спокойно, хотя сильный холод и разреженный воздух доставили воздухоплавателям много

неприятных минут. Ведь они летели на большой высоте, а кислородных приборов не имели.

У меня сохранился отчет об этом полете. Из него видно, что бодрее всех чувствовал себя неунывающий

Павло. Это он поднял аэростат на высоту 4850 метров и настаивал на продолжении подъема, чтобы

побить рекорд высоты. Я позволю себе привести выдержку из бортового журнала, который велся во

время полета.

«14 ч. 48 мин. Высота 4800 м. Температура минус 12,6°. Значительная высота отражается на состоянии т.

Корженевского. Он чувствует сонливость, жалуется на слабость. Его дыхание становится частым и

недостаточным от нехватки кислорода. Сапунов и Федосеенко чувствуют себя по-прежнему бодро...

15 ч. 35 мин. Достигли высоты 4850 м. Решили, несмотря ни на что, дойти до 5000, чтобы затем побить и

рекорд высоты, до которого останется тогда лишь 200 м с небольшим. Но природа заслоняет от нас

солнце. Газ в шаре понемногу охлаждается, и мы против нашей воли идем вниз».

Верный себе Павло, который в это время пилотировал аэростат, летел за счет неблагоразумного

расходования балласта. За такое мне и раньше приходилось отчитывать его. Но Федосеенко, видно, ничем не исправишь. Когда этот рассудительный на земле человек оказывался в полете, он совершенно

забывал об [32] опасности, которая угрожает при приземлении, если израсходован запас балласта.

О том, как происходил спуск, привожу записи из бортового журнала.

«16 ч. 51 мин. Высота 2800 м. Стремительно валимся вниз.

16 ч. 52 мин. Высота уже всего 2600 м. Падаем... Вследствие быстрого падения и недостатка балласта

приходится приготовить якорь, чтобы в случае надобности выбросить и его...

Выбросили за борт все, чтобы не разбиться при приземлении. Остается последняя надежда на якорь...

17 ч. 10 мин. Высота всего 200 м. Аэростат продолжает падать. Вот уже коснулись концом гайдропа

земли, но все еще продолжаем стремительно снижаться. По команде пилота якорь полетел за борт

корзины. О счастье! Падение заметно затормозилось... Рвем разрывное приспособление. Вот и земля.

Корзину при причаливании перевернуло, внутри ее полный хаос. Все ее содержимое перемешалось с

землей. Но мы все целы. Итак, полет закончился вполне благополучно».

В своем стремлении поднять красный стяг нашей Родины как можно выше Павло, а под его нажимом и

Сапунов пошли на риск, который только по счастливой случайности не закончился катастрофой. Тем не

менее, несмотря на ряд крайне неблагоприятных условий, аэронавты продержались в воздухе свыше 21

часа и установили рекорд продолжительности полета. Попутно они перекрыли прежний рекорд

дальности полета без спуска.

Так летал наш Павло еще в годы своего летного ученичества. Хорошо, но рискованно!

Блестяще окончив курсы и получив звание пилота-воздухоплавателя, Федосеенко возвращается в свой

воздухотряд, приданный Черноморскому флоту. Там под Одессой, в районе Люстдорфа, он один из

первых проводил опыты совместной работы привязного аэростата с береговыми батареями и с

тральщиками, очищавшими Черное море от мин. В дальнейшем Федосеенко совершает много отличных

полетов, некоторые из них были рекордными и вошли в историю развития свободного воздухоплавания в

нашей стране. [33]

Узнав о первых подъемах иностранцев в стратосферу, Павло, к тому времени окончивший Академию

Воздушного Флота имени Н. Е. Жуковского и факультет дирижаблестроения учебного комбината

Гражданского Воздушного Флота, решает отвоевать для нашей Родины первенство и в этой новой

области.

— Мы должны летать выше всех в мире! — упрямо твердит Павло.

Во время каждой встречи Федосеенко обязательно возвращался к этой теме. Чувствовалось, что он

всецело поглощен идеей проникновения в стратосферу.

Павло развивает бешеную деятельность и добивается создания специального Стратосферного комитета

Осоавиахима, решившего по его предложению построить первый советский стратостат ОАХ-1.

Руководство его постройкой поручается моему другу. Главным конструктором был молодой научный

работник инженер Андрей Борисович Васенко.

Федосеенко энергичен, спешит, но ему, что называется, не везет, и намеченные сроки срываются. Трижды