Крылатое счастье. Дилогия

Она называется АмонриФоргэш. Внизу страницы чьим-то красивым почерком был выведен перевод: Песнь Жизни. Тот, кто писал эту книгу, сразу, вот прямо под названием предупредил, что она не просто опасна – смертельно опасна. На тот момент было трое подопытных. Трое мужчин, на которых применили АмонриФоргэш. Двое сошли с ума, едва осознали собственную неуязвимость, а Песнь Жизни дарила именно её – неуязвимость, защиту от любой магии, защиту от любых физических атак, от любого оружия, яда и даже болезни. Двоих подопытных пришлось убить, что было довольно непростой задачей, если учесть, что на них руна практически бессмертия, третьего… ради третьего одна из жриц Всесильного бога, благодаря которому эти женщины и смогли придумать эти руны, пожертвовала собственной жизнью. Она любила этого человека и не могла смотреть, как он совершает преступления и бесчестные поступки, зная, что ему за это совершенно ничего не будет. Она не была магом, поэтому полотно чистой энергии ей пришлось плести из собственной жизни, которую она в итоге и отдала за этого мужчину.

Я очень хорошо запомнила эти строки, потому что внизу страницы были выведены имена – её и его. Имена, которые когда-то давно кто-то мне не ведомый стёр, и стёр намерено, оставив на их месте лишь два размытых пятна. Кто и зачем это сделал, и кем были эти двое, мы, вероятно, не узнаем никогда.

В другой ситуации я бы никогда не решилась на подобное, но… но у вампиров драконий яд. Яд, что убивает драконов за двое суток всего.

Что делать целому государству, если погибнет их правитель, их опора и защита? Что делать с армией вампиров, которая после этого выстроится у стен Даркхайма? Уверена, к ним с радостью присоединятся и другие народы, потому что жизнь в страхе перед могущественными драконами – это не жизнь. Нельзя наслаждаться сиянием солнца, свежестью воздуха и ростом собственных детей, зная, что где-то там притаились громадные драконы, что сильны, наделены магией и способны сжечь что угодно.

Их бояться. А то, что вселяет страх, обычно стремятся уничтожить.

В другой ситуации я бы разделяла страхи всех этих существ, но проблема в… да в Садхоре проблема, если подумать. Не человек, не вампир, не эльф, а именно дракон украл моё сердечко. Именно дракон стал для меня ближе всех остальных. И это именно дракона я готова защищать даже ценой собственной жизни. Не потому, что так правильно, хотя и не без этого, а потому, что он для меня важнее вампиров и всех остальных.

А ещё потому, что я была уверена: он не сойдёт с ума. Не повторит участь тех троих, и мне не придется жертвовать собственной жизнью, чтобы снять эту руну.

Я не просто доверяла ему.

Я была в нём уверена.

Именно поэтому я подняла руку и с предельной осторожностью вывела сложную, покрытую завитками и многочисленными линиями АмонриФоргэш.

Там, далеко-далеко отсюда ослепительно ярко замерцал кружащий в небесах в поисках своих людей правитель. Замерцал, осветив чёрный небосвод, ярким золотым светом. Прошлую руну Силы он ощутил отчётливо, сейчас же просто понял, что что-то изменилось, но что конкретно он, надеюсь, поймёт ещё очень нескоро.

Это было там, очень-очень далеко.

А здесь завертелась перед глазами тёмная комната, хлынула из носа противная горячая кровь, а после мой организм, не выдержав потрясения, отправил меня в бессознательность.

Удара об пол я уже не чувствовала.

* * *

– Катя-а-а, – чей-то тихий, похожий на детский, голос мелодичным звоном проник в сознание, заставил открыть глаза и мгновенно осознать: это всё – ненастоящее. Сон, просто сон. Искристый, сверкающий серебряными огоньками, что прорезались сквозь плотную тьму, доносящий до меня чей-то далёкий смех – сон.

– Катя, – позвали слева.

Я мгновенно повернулась на голос, но увидела лишь изумрудный светлячок, что рванул прочь, оставив после себя медленно растворяющийся в темноте светло-зелёный хвост.

– Катя, – голос справа.

Резко повернувшись, я увидела лишь голубой хвост ускользнувшего прочь огонька. И смех – там, здесь, повсюду. Мелодичный звонкий смех, который не вызывал ответного смеха или хотя бы улыбки.

Этот смех пугал.

– Катя! – Впереди, в десяти шагах от меня, зажёгся маленький алый огонёк, что осветил небольшое пространство вокруг себя в нежно розовый свет.

В этой густой холодной тьме редкие цветные огоньки были единственным освещением. А далёкий смех – единственным звуком.

– Кто здесь? – Прошептала я хрипло и завертела головой в разные стороны, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.

– Катя, Катя! – Детский голос вновь позвал из темноты. – Иди к нам, Катя, скорее! Иди к нам!

Идти не хотелось, хотелось домой… или увидеть уже хоть что-то! Где я? Что происходит? Кто говорит со мной?

– Я не хочу, – покачала я головой, глядя на огоньки, что появлялись, двигались, словно они были живыми, а затем растворялись во тьме, – кто ты? Покажись мне.

Дуновение ветра пошевелило мои волосы, а затем другой, до дрожи знакомый голос прошептал на самое ухо:

– Иди ко мне.

Голос Садхора. Твёрдый, уверенный, надёжный.