Крылатое счастье. Дилогия

Нервно сглотнув, я невольно огляделась ещё раз, не заметила ничего подозрительного и решила уточнить:

– На какой Грани, милый? – Я и сама не заметила, как назвала его так.

Меня куда больше волновала эта самая Грань. Грань чего? Или где? Или что вообще творится вокруг?!

– На Грани жизни и смерти, – шепнул ветер и сжал меня сильнее, будто никогда и ни за что не собирался отпускать.

Честно говоря, я не поверила его словам. Грань жизни и смерти? И я на Грани? Серьёзно? Я не чувствовала ничего подобного, если, конечно, смерть вообще можно чувствовать.

Подумала об этом и тут же поняла: можно. Жизнь – это борьба и суета, а смерть – спокойствие и умиротворение. То, к чему мы спешим всю жизнь. Боремся десятилетиями, решаем одну проблему за другой, становимся лучше себя прошлых, чтобы в итоге придти именно к этому: к спокойствию.

Спокойствию, что сейчас было вокруг меня со всех сторон.

Значит, я умираю? Мне всегда казалось, что это будет больно… ну или хотя бы впечатлит меня больше, чем сейчас. Честно говоря, мне было почти всё равно. Я не чувствовала страха, даже волнения, просто было немного непонятно, когда это успело произойти и почему я всё ещё не ушла, а остаюсь на Грани.

Пошевелив ногами, которые ощущала отчётливо, я устремила взор на спокойное море, что тянулось до самого горизонта, и поняла:

– АмонриФоргэш?

Это понимание далось мне легко и спокойно, без переживаний, страха и сожаления. Я знала, что делаю и к чему это приведёт. Даже больше: я знала, что я должна это сделать. А моя смерть…

И тут я задумалась, очень крепко задумалась.

– АмонриФоргэш не могла меня убить, – заявила убеждённая в своей правоте я, хмурясь.

– Она… попыталась, – зло отозвался ветер голосом Садхора, – я не шутил, когда говорил, что твоя смерть исключена. Видимо, мы не до конца поняли друг друга, Катя, поэтому я поясню максимально понятно: я не позволю смерти забрать тебя у меня. Ты моя. Моя.

Его слова меня сильно впечатлили, и я обязательно подумаю обо всём этом, но позже, а пока:

– Она не могла убить меня, Садхор, – повторила я с нажимом, потому что она не могла! Она бы даже не попыталась. Не та руна, не та сфера деятельности. – АмонриФоргэш не убивает, она оберегает, понимаешь? Руна, что создана для защиты, не может убить. Она просто не знает, что значит «убить».

Ну, тут я немного приврала – она знала. И в случае нападения на источник своей защиты она действительно убивала, но в относительной опасности были все, кроме Садхора, потому что именно он отныне и является источником её защиты, и кроме меня – на создателей руны вообще не нападают, собственно, именно так далёкие годы назад жрицы и смогли убить тех двоих.

– Что ты хочешь этим сказать? – Мрачно поинтересовался Садхор.

О, я крайне много хотела ему сказать, но попросту не успела.

Там, внизу, из непроглядно чёрного леса на залитую лунным светом цветочную поляну вышла девушка. Удивительно красивая, в искрящимся белоснежном платье, с длинными тёмными волосами, что, чуть волнистые, спускались по ровном спине до самой талии. А на голове у неё был венок из белых лилий. Один из таких цветков покоился и в изящных ладонях.

Она шла, негромко шелестя травой и глядя прямо перед собой.

– Катя! – Садхор, видимо, не видел того, что сейчас видела я, поэтому оказался крайне недоволен отсутствием моего внимания. – Я собственными глазами видел, как эта тварь утянула твою жизнь. Я едва успел поймать тебя, любимая, и то едва не опоздал – ты уже почти ушла за Грань.

Ветер шептал, нежно касаясь моей щеки, лба, волос, губ, шеи, а я почти не слушала, во все глаза глядя на девушку внизу, что шла, шла, шла… А потом остановилась в нескольких шагах от меня, подняла голову и улыбнулась, разглядев что-то на ночном небе.

– Катя, – позвал Садхор вновь.

Я не ответила, вместо этого проследила за взглядом незнакомки и с искренним удивлением увидела дракона. Невероятно большого чёрно-алого дракона, что уверенно летел прямо к нам.

_

_

_

Это был не Садхор. Почему-то это понимание оказалось первым, что пришло мне в голову.

Этот дракон был больше, а ещё от него даже издали веяло силой и опасностью, но девушка внизу стояла спокойно. Ей не было страшно. Ей было… грустно.

Зато сам дракон находился практически в ярости. Это стало ясно, когда он, ожесточённо хлопая мощными крыльями, рывками подлетел к поляне и спрыгнул на землю уже человеком, перевоплотившись в него прямо в воздухе.

– Что ты наделала?! – Заорал он, подобно грому, от которого вздрогнула я, забеспокоилось море и задрожала вся земля.

Игнорируя встрепенувшуюся природу, дракон с суровым лицом и бездонной тьмой в глазах рванул к девушке в белом. На нём не было плаща, лишь чёрные брюки, сапоги до колена и белая рубашка – местами порванная и сильно испачканная кровью. Вот только что-то мне подсказывает, что кровь эта дракону не принадлежала.