Читаем Крылатые волки на льняном поле полностью

Кажется, понял. Моя проблема как раз в излишке эмоций. Поддавшись, я попал в их власть, и теперь болтаюсь как тряпичная кукла, а они то и дело дёргают за верёвочки. И каждое движение - изощрённая пытка.


Чувства - прекрасные слуги, но скверные хозяева.

А стало быть… Очищаем эмоциональную сферу. Да здравствует культурная революция в рамках отдельно взятого организма! Изгнать сочувствующих. Вымести просто чувствующих. Всех прочь.

И попробовать без них.


С чистого листа.

Начать всё сначала стоит хотя бы из упрямства.


8. Ад для демонов


Я стоял под водопадом и наслаждался. Тугие струи обрушивались с таким неистовством, что возникало ощущение промывки мозга. Самое то…

Оч-чень хорошо. Даже отлично. Омовение закончилось на позитивной ноте. Я понял, что мне делать дальше.

Понимаю, что напугал своим загадочным выражением лица всех ундин и сильфид, ну да пусть прощают…

Максимальная собранность, строгость в эмоциях, взгляд влево, вправо - недопустимое отклонение от цели.

А цель одна - Ад для демонов. Прелестное местечко, где наслаждаются загробной жизнью все демонические по происхождению существа.

Туда и направляюсь.

Непроизвольная дрожь пронизала с ног до головы, заставив даже уши заледенеть. Ад открылся не сразу, а с задержкой. Проявлялся как негатив - вначале появились самые грубые очертания, как будто прорисованные углём, крупными штрихами. Потом изображение начало дробиться, появилась резкость в деталях.

И передо мной разверзлась бугристая пустыня, испещрённая трещинами и крупными провалами, утыканная корявыми деревцами разной степени скрученности.


Поправив алый галстук на чёрной рубашке, я шагнул на поверхность Ада. Песчинки заскрипели под подошвой ботинка так жалобно, что я чуть не споткнулся на ровном месте.

Ничего особенного, просто разные мелочи, как раз и предназначенные доводить до белого каления. Причём души демонов способны накаляться в прямом смысле - принося тем самым реальные мучения своим обладателям.


Разыскать моего личного демона не составило особого труда. Всё-таки мы с ним проработали так много столетий, что я его чувствовал лучше, чем мышь кусок камамбера.

Своё логово даже в аду он обставил с максимальным комфортом - сумрачная полусфера накрывала часть пустыни, пересечь которую мне удалось с заметным усилием. Граница оказалась упругой, хотя и не толще плёнки мыльного пузыря, и когда я её проходил, то ощутил испытующие объятья. Видимо, полусфера служила некоторым барьером от посетителей.

Внутри тоже царил полумрак. Купол изнутри оказался расцвечен под звёздное небо, только звезды казались крупнее и ярче привычных. Заросли колючего кустарника беспорядочно преграждали путь, но я прекрасно понимал, что растут они так исключительно по воле моего личного демона.

Продираясь сквозь них, я расцарапал лицо и чуть не оторвал рукав у пиджака. Беззвучно ругая Создателя и его хреновую затею с этим миром, я наконец добрался до центра лабиринта. Здесь стояла замшелая хибара, приземистая и покосившаяся на один бок. Тем не менее, из трубы струился вполне реалистичный дымок и даже вкусно пахло смолистыми дровами.

Я подошел к двери и взялся за медное кольцо. Металл холодил пальцы, а дыхание моё прервалось, ощутив несъедобный ком в горле. Я лбом прислонился к доскам и прикрыл глаза. Мысленно бухнулся на колени и повинился… Кажется, полегчало. Очнулся и постучал кольцом по двери.

Не ожидая, толкнул дверь и вошёл.


Внутренний интерьер хибары приятно удивил, но нечто подобное я и ожидал увидеть. Просторное помещение, высокий потолок с поперечными брусьями. Немного грубоватой мебели, аранжировка по углам в виде концентрической паутины неестественно большого размера и соответствующих ей мохнатых пауков с горящими глазами. Дружески им подмигнув, чем ввёл в некоторый ступор домашних ткачей, я прошагал до самого камина. Прямо перед ним в удобном кресле сидел мой личный демон и курил трубку.


Молчание повисло, как мокрое бельё на верёвке.


И только я уже хотел деликатно откашляться, поскольку ничего более умного в мою голову не приходило, как раздался такой знакомый голос:

- Ты чего так вырядился?


Я пожал плечами, понимая, что действительно выгляжу довольно глупо. Офисный костюм для визита в ад - не самая лучшая идея, но не рясу же мне было натягивать?!

- Хотел сделать тебе приятно.


Снисходительный смешок прозвучал вполне уместно.

- Я оценил. Тащи кресло поближе, и присаживайся.


Я послушно выполнил сказанное и удобно разместился рядом.

- Ну как?

Участливый тон демона резанул по сердцу и я напрягся.

- Плохо. - Я ответил вполне спокойно, но зато честно.


- Я так и думал.

- Ты знал.

- Знал.

- Так почему не остановил меня?

- А ты бы послушал?

- Нет.

- Мне продолжать?

- Я понял.

- Лучше поздно, чем никогда.

- Лучше. Но почему!..

- Почему?

- Почему что-либо понять можно только на собственных ошибках?

- Лучшего способа учиться не существует.

- Жаль. Он самый болезненный.

- Он самый действенный.

- Да.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее