Крылатый Купидон - божок слепой (СИ)

Я сижу в машине Клауса, и пытаюсь как-то остыть от того безумия, которое только что произошло. Я не ожидала от себя такой развязности. Я словно потеряла рассудок, от его поцелуя. Полностью подчинилась его воле, у меня в голове, была лишь одна мысль: «угоди ему». Я бы пошла дальше, не будь я девственницей… Да, Господи, я бы и так отдалась ему, не будь мы в машине?! Потому что я хотела этого, и сейчас хочу. У меня внутри всё пульсирует, и горит от его проникновений, и даже спустя пять минут я не могу унять это желание. Как вообще это делается? Как люди терпят такое возбуждение? От одной лишь мысли, что он мог бы сейчас находиться внутри меня, моё дыхание сбивается, а сердце громкими ударами отдается в висках. И я знаю, что сейчас он сидит рядом со мной и смеётся надо мной?!

– Хватит уже смеяться надо мной?! – с пылающими щеками, и блестящими глазами, прикрикнула я, отворачиваясь к окну.

– Ну, что ты, малышка, я вовсе не смеюсь над тобой, – а его голос говорит об обратном.

– Я прям таки, взяла и поверила, – буркнула я, всё ещё смотря в окно.

– Знаешь, если через десять минут мы не войдём в ресторан, то нашу бронь снимут, – его голос звучал также как обычно и, наверное, теперь на его лице ухмылка. Блин, как он это делает? Как он так быстро унял своё желание?

– И как я пойду туда с таким телом и лицом? – я повернулась к нему всем телом, давая ему возможность осмотреть меня.

Мои щёки всё ещё пылали, а глаза блестели от неугасаемого желания. От неровного дыхания моя грудь высоко вздымалась, и я через ткань платья чувствовала боль от постоянного касания моих затвердевших сосков об ткань. Прижимая коленки всё плотнее, и немного ёрзая, мне всё ещё хочется, чтобы он был внутри. Клаус, осмотрел меня очень внимательно, останавливая свой взгляд на вздымающейся груди, а затем опустил взгляд на плотно сжатые коленки. В его глазах я видела такое же желание, как и у меня, но ещё было и восхищение, и немного превосходства. Он явно испытывал удовлетворение от моей реакции.

– Пожалуй, ты права, малышка. Тогда план «Б», – выходя из машины, он обошёл её спереди и, открыв для меня дверь, подал руку. Я, взявшись за его ладонь, вышла из машины. Стоять на высоких каблуках было сложно, ноги подкашивало, но его сильная рука помогала мне не упасть.

Мне нравится, что он называет меня «малышкой», мне это напоминает моё детство, мой отец также меня называл… Свежий воздух, хорошо отрезвлял мой разум. И понемногу уносил с каждым порывом это животное желание. Проведя рукой по волосам, я только сейчас заметила, что моя причёска была растрёпана, и из косы торчали волосы. Единственный вариант это расплести их, что я и сделала. Вытащив свою руку из тёплой руки Клауса, я сняла резинку и, не обращая внимания на окружающих, стала расплетать косу. Когда последний узел был разобран, я тряхнула волосами, отчего ещё больше народу обратило на меня свой взор. Я же легонько улыбнулась от порывов ветра, который игриво развивал мои волосы.

– Знаешь, первое, что бросается в глаза в твоей внешности это волосы, – беря одну прядь в свою руку и поднося её к лицу, проговорил Клаус.

– Знаю, – тихо ответила я. У меня часто были проблемы из-за них. В школе меня постоянно унижали, потому что я выделялась своей внешностью.

– Почему ты отрастила их такими длинными? – перебирая мои волосы и пропуская их через пальцы, поинтересовался Никлаус.

– Моя мама любила мои волосы. Каждый вечер она расчёсывала их, и говорила, чтобы я не состригала их. Поэтому, я не трогаю свои волосы, – наслаждаясь его прикосновениями, вполголоса ответила я.

– Почему в прошедшем времени? – с еле заметным интересом, спросил он.

– Потому что её нет, как и отца, – с горечью произнесла я. Мне не нравится говорить о них, это причиняет мне боль.

– Давно? – отпуская мои волосы, которые он всё ещё держал в руках, Клаус переплёл свои пальцы с моими и крепко сжал.

– Через неделю будет ровно год, – негромко проговорила я. Боль от воспоминаний полоснула по сердцу. Как бы я не пыталась скрывать свою боль, она есть, глубоко внутри и съедает меня заживо.

– Что произошло? – конечно, он видел, что мне сложно, но видимо считал необходимостью, чтобы я сказала это вслух.

– Они отправились в путешествие на свою двадцатую годовщину. Хотели, чтобы я поехала с ними, но я отказалась, сказав, что буду мешать им, наслаждаться их праздником. Они уехали, чтобы посетить один остров, где отец сделал предложение моей маме. Но случился шторм, и яхта, на которой они плыли, потерпела крушение. Я так и не знаю, что с ними произошло. Выжили они или нет. Может быть, они ждут на том самом острове, что я приеду за ними… А может быть их тела покоятся на дне океана, – я говорила абсолютно спокойно, не один мускул на моём лице не дрогнул. Голос всё также был полушёпотом, а глаза незримо смотрели на асфальт, по которому мы идёт. Клаус внимательно слушал меня, а затем настала тишина.

– Мне жаль, – парировал он, спустя пару минут. Ложь…

– Нет, не жаль, – посмотрев в его глаза, я слабо улыбнулась. И это была благодарность, за то, что он не жалеет меня.