Крылатый лев (СИ)

— А ты что берешь?

Бесцеремонно тряхнув мой мешок, он высыпал на стол три пухлые книги о драконах, мамину фотографию, аккуратно наклеенную на картон, перочинный нож, жестянку с леденцами, брелок в виде львенка, потрепанный блокнот с зарисовками и огрызок карандаша.

Набычившись, я уставился на отца: был уверен, что тот примется ворчать из-за моей непрактичности. Но тот, выразительно приподняв левую бровь, лишь развел руками.

— Ты уверен, что все это пригодится тебе в походе?

— Не уверен, — признался я. — Но…

— Ну ладно, тащить это добро тебе. Не забудь теплые вещи.

Я посмотрел на него с благодарностью.

— А Вишня-то какова! — вдруг расцвел в улыбке отец. — Пойду, говорит, с вами — и всё тут!

— Она смелая. Даже летала с Реусами на драконе в Синегорье. Ей нравится путешествовать.

— Не знаю уж, как путешествия, а ты ей точно нравишься, — лукаво заметил отец. — Хорошая девочка, только отчаянная слишком. Ей и на шакалов, и на болотищ наплевать. Лишь бы с тобою рядышком.

— Что ты! Нет, ты ошибаешься! — махнул я рукой, огорчившись, что отец всё не так понял. — Просто она приключения любит.

— Да уж сообразил я, кого она любит… Ладно, молчу. Только хорошо, что отец запретил ей в поход идти. Нам без нее сподручнее — все ж за себя легче отвечать, чем за чужого ребенка. Путь-то неблизкий. Можем и не дойти, — добавил он, понизив голос. — Я хочу, чтобы ты это знал и был осторожен. Очень. Осторожен.

— Почему же? — невпопад пробормотал я.

— А ты что, на экскурсию собрался? — удивленно поинтересовался отец. — Если б все так просто было, народ постоянно бы к Облачному пику бегал, чтобы пейзажами любоваться. Говорят, были смельчаки-путники, кто до Гномьей слободки доходил. Да вот не знаю того, кто назад вернулся… А повезет нам или нет, даже облакам неведомо.

Отец погладил по голове Серебристого мишку (тот подрос, потерся о его колено) и, дотянувшись до книжной полки, выудил свиток, заботливо перевязанный алой лентой. Смахнув со скатерти вещи, которые я еще не успел сложить в котомку (все, кроме маминого снимка, — его он осторожно отодвинул на край стола), отец аккуратно развернул бумагу, оказавшуюся довольно потрепанной картой.

— Вот смотри, — отец выудил из кармана остро отточенный синий карандаш. — Это, как ты понимаешь, наш Светлый город. А вот это, — он прочертил тоненькую линию. — Гномья слободка, где и стоит этот самый Облачный пик. Вроде, не так далеко, да?

— Да.

— А почему, зацепи змею за хвост, туда никто не ходит? Ведь через горы и скалы, которые окружают наш городок, можно перебраться? Хоть пешком, хоть на драконе… А?

— Потому что стражники не пускают, — пожал плечами я.

Все знают, что у подножия сизых гор, увенчанных густым лесом, точно встопорщенными кудрями, днем и ночью безмолвной цепью стоят молодые воины. Крепкие парни — мрачные, непреклонные, в одинаковых серых кольчугах — перекрывают все выходы к горной гряде: с севера, юга, востока и запада. Только торговцы на своих драконах летают иногда за товаром в Синегорье, Великаний хуторок и на Взморье, да и то с одной стороны — с западной. В городе каждого чешуйчатого летуна помнят в лицо, точнее — «в морду», и опасливо называют «зверьем». Так и говорят: «Зверье эм Реуса», «Зверье эм Тика», «Зверьё Бобрикуса». А больше ни у кого драконов и нет. Оно и понятно — владельцы покупали их в Синегорье за немыслимые деньги. Да и прокормить прожорливую зверюгу не каждому под силу.

— Насчет стражников — это понятно! — отмахнулся отец. — Я же сам распорядился выставить там постоянную охрану, чтобы ни одна змеюка не пробралась в город! В прежние годы, когда лесные подступы не были надежно защищены, ужас сколько нечисти сюда рвалось. Какие только монстры ни лезли.

— Так они же не только тварюг из леса не пускают! Они из города никому выйти не дают! — обиженно проговорил я, предусмотрительно умолчав о том, что мы с приятелями много раз пытались пробраться в горы, но воины в кольчугах всегда нас разворачивали.

— Это они вас, пацанов, прогоняют, потому что вам делать там нечего! — в сердцах сказал отец. — А взрослый человек может идти на все четыре стороны. Исполнится двадцать лет — и шагай! Но это надо совсем уж, зацепи змею за хвост, с головой не дружить, чтобы по доброй воле идти в леса и болота. Разве Учитель не рассказывает вам, кто там, особенно на южной стороне, водится?

— Постоянно рассказывает. Но ведь с этими тварями можно и не столкнуться.

— Да? А я вот столкнулся! — хмуро проговорил отец, покосившись на изрезанную шрамами руку. — Смотри, какая веселая у нас будет прогулка.

Придавив карту пузатой кофейной чашкой, он принялся обводить некоторые места синими кружочками.

— Пройдем мимо стражей, поднимемся в горы. Это долго, но справимся, хотя я в последнее время пыхчу, как старый сом. Там с голоду не помрем, ничего — в лесных озерах полно рыбы, а на кустах — поздней ягоды. Но если наткнемся на волков или смоляных шакалов, тогда…

— Что?