Крылатый лев (СИ)

Из расшитой цветами торбочки Вишня вытащила тяжелый том в темно-синем кожаном переплете. Ветхие листы пожелтели, протерлись до хрупкости. Осторожно открыв страницу, бережно заложенную сухим лиловым цветком, Вишня придвинула фолиант к отцу.

Все склонились над книгой, и я с огорчением понял, что буквы в ней непонятные, чужие. Черные, синие и оранжевые квадратики и кружочки, закорючки, похожие на перевернутые вопросительные знаки, бессмысленно раскиданные запятые и крохотные улитки (да, обычные свернутые крендельком улитки!), рассыпанные по страницам, плясали, пестрели, не давали сосредоточиться.

— Это старинный гномий язык, — спокойно объяснил Учитель. — Возможно, на нем и сейчас изъясняются чужедальние гномы. Но кто это может подтвердить? Мы с ними не знаемся…

— Неужели тут что-то написано? — озадаченно пробормотал отец. — Как по мне, так это кляксы какие-то. Будто малец карандашом баловался.

— Нет, это не баловство, — возразил Учитель. — Тут ведь не только написано, но и показано. Вот посмотрите.

Учитель провел пальцем по странице, нарисовав пару невидимых колец, потер уголки бледно-желтых листов. Я во все глаза наблюдал за его действиями, и с изумлением увидел, что точки, запятые, крючки, крестики и неведомые символы складываются во вполне различимые картинки, а нарисованные улитки, точно живые, вытягивают глаза-ниточки и медленно расползаются в разные стороны. Непонятные значки сложились в фигуры. На ломких листах появились человечки — схематичные, точно первоклассник рисовал второпях. На вытянутых руках люди-фигурки держали облака, похожие на пар из чайника.

— Вот это да! Да ты, Марк, зацепи змею за хвост, волшебник! — уважительно хмыкнул отец, осторожно потрогав книгу. — Не знавал я такого чуда!

— Да не чудо это, — грустно сказал Учитель. — Старые гномьи выдумки. Чужедальние гномы — они умные, не в обиду нашим… Да вы смотрите, что там еще.

Я пригляделся — и с замиранием сердца заметил на краю страницы отчетливый черный силуэт: крошечный человечек сидел на земле, запрокинув голову, и в отчаянии вскидывал руки.

— Это я, что ли… — я не узнал свой голос.

— Нет, Лион. Это, конечно, не ты. Но к этому человеку тоже не прилетело облако.

— А почему? Отчего? Об этом что-то сказано? — жадно спросил отец. Он смотрел на страницу с тревогой и надеждой.

— Я понял только, что Облако не пустил к нему Повелитель. Да вот только как выглядит этот Повелитель, кто он такой, почему это случилось, — мне разузнать не удалось. Но вы смотрите, смотрите!

Мы снова уставились на желтоватые листы. Над горестной фигуркой человечка вдруг проявились большие круглые часы, похожие на те, что украшали городскую ратушу. Но отсчитывали они месяцы, а не минуты. Едва стрелка прошла половину круга, человечек вскочил, поднял голову — и исчез, будто его и не было. Даже следа от него на странице не осталось.

Я вздрогнул, а отец промычал что-то невнятное, будто у него тягостно заболел зуб, и замолчал надолго.

Учитель эм Марк посмотрел на нас сочувственно, провел ладонью по листам, чтобы закорючки вернулись на место и, вздохнув, закрыл фолиант, отдал его Вишне. Аккуратно подбирая слова, он произнес:

— Полгода. Полгода, друзья, — это немалый срок. За это время можно найти Повелителя и Крылатого Льва.

— И тогда с Лионом все будет хорошо! — сказала Вишня, укладывая в сумку загадочную книгу.

Отец поднялся из-за стола, прошелся по комнате, что-то прикидывая. Он был бледен, но сосредоточен, и от его горячей решимости мои сомнения таяли, как апрельский снег.

— Благодарю тебя, Марк, — наконец сказал он. — Шесть месяцев у нас есть, это хорошо. Найдем мы с Лионом этого, зацепи змею за хвост, Повелителя, кем бы он ни был. А там уж видно будет, — и обернулся ко мне. — Ничего, сын. Не из таких передряг живыми выходили.

— Пойдем прямо сейчас, не будем терять время! — не выдержал я, но Вишня перебила:

— Что ты! Надо подготовиться. А идти лучше утром, чем вечером!

— Вишенка права. Не надо собираться впопыхах, — согласился отец, и я увидел, как он на глазах преображается из мешковатого, флегматичного мастерового в подтянутого, сосредоточенного воина, и зрачки его блестели по-новому. — Мы отправимся к Облачному пику на рассвете.

Учитель эм Марк отодвинул недопитую чашку с липовым чаем и, будто перешагивая через высокий барьер, глуховато сказал:

— Надеюсь, вы не откажетесь и от моего общества. Путь неблизкий, опасный. Облачный пик располагается в Гномьей слободке, а чужедальние гномы умны, хитры и коварны. Но я хорошо знаю гномий язык, поэтому смогу с ними договориться.

Отец замер, озадаченно прислонился к печке, все слова растерял от неожиданности.

— Что ты, Марк! Куда ты? А ученики?

— Не только я могу учить детей. Есть и другие толковые люди.

— Быть толковым — это одно, а вот быть учителем… — отец горько усмехнулся. — Я вот тоже вроде не бестолочь, а учитель из меня, прямо скажем, так себе. Нет, Марк! Здесь без тебя нельзя.