Крылатый пленник

Оранжево-белый парик разрыва развёртывается, как цветок из бутона, на пути эскадрильи. И вот уже их десятки, сотни. Снизу потянулись и огненные трассы целеуказательных ракет, бронебойных снарядов и пуль. Лётчики, пробиваясь сквозь шквальный огонь, меняют курсы, маневрируют, делают ножницы, сбивая вражеских артиллеристов с прицела. Но огонь нарастает с каждой секундой, и в памяти Вячеслава невольно возникает картинка из мирных времён…

Тихая августовская заря в Подмосковье, открытие утиной охоты. Вдоль травянистой бровки торфяного болота притаились охотники с двустволками. Из-за каждого кустика поминутно слышится глухо сдвоенное «бух-бух». Ржавая вода рябится от падающих дробин, а вспугнутая стайка чирков проносится на бреющем полёте сквозь этот свинцовый ливень, взмывает над лесом и – поминай как звали.

– Прямо по курсу – грозовая облачность! – слышится в наушниках голос штурмана полка майора Федотова. В тот же миг – разрыв совсем рядом с хвостом машины номер 16…

Уходя из-под обстрела, Вячеслав бросает машину в сторону и только теперь обращает внимание на большую грозовую тучу впереди. Её изредка пронизывают молнии разрядов. Эта электрическая артиллерия кажется бледнее и безобиднее земной.

Лавируя между вспышками разрывов и веерами трасс, эскадрилья достигает границы облачности. Один за другим самолёты ныряют в тучу. Вблизи она становится расплывчатой, серо-коричневатой, но плотной и непрозрачной, как верблюжья шерсть!

Внезапно самолёт Вячеслава, подброшенный волной взрыва, валится на крыло, теряя высоту. В наушниках шлемофона неожиданная тишина. Онемела рация. Но мотор тянет нормально, пламени в самолёте нет. Пилот выравнивает машину и ориентируется.

Отсечённый зенитным огнём от остальных машин, пробивающих тучу и обходящих её слева, Вячеслав остался один. Нет, не один! Рядом – самолёт Кудряшова, который добросовестно повторяет манёвры своего ведущего. Вдвоём оба лётчика ложатся на основной курс, обходя тучу справа. Вот края облачности остаются в стороне, видимость улучшается и… под крылом уже возник знакомый вражеский аэродром. Какой же он сейчас населённый!

Целый полк бомбардировщиков «Хейнкель-111» копошится на лётном поле. У некоторых винты крутятся. Один, похожий на хвостатого жука, вяло ползёт по полю. Не ожидая нападения на закате, фашисты не спеша готовились к вылету. Видны автоцистерны и грузовики. Поодаль, на другом конце аэродрома, беспорядочно и торопливо взлетают немецкие истребители. Это «Фокке-Вульфы» типа 190-А, новые сильные машины. В некоторых ракурсах их можно спутать с Ла-5, машинами своей эскадрильи.

– Глядеть в оба! – командует себе Вячеслав. – На своих бы не наскочить.

Но своих всё нет. Густая облачность, наплывая краем на аэродром, стала глухой стеной между парой ястребков и остальной эскадрой. Первыми к цели прорвались Вячеслав с напарником. Первыми они и атакуют врага.

Оба истребителя с рёвом проносятся над хвостатыми птицами, бьют по цистернам, крестам и свастикам, хлещут смертью из четырёх стволов. От самолётов панически разбегается аэродромная обслуга, клубами поднимается дым, грохочут взрывы. Но проверять результат своей работы некогда. Крутой вертикальной горкой оба лётчика уходят в облака.

Приближаясь к их клубящейся массе, лётчики огляделись. Манёвр отклонил их в сторону. Орёл закрыт облачностью. Теперь она тихо накрывает и аэродром. Наших самолётов не видно: они либо пробивают, либо стороной обходят облачность. А может, уже вступили в воздушный бой и задержаны на подступах к цели?

Но вот из облаков вывалились три истребителя. Наши, может быть?. Нет, не наши! Это три «фоки», они уходят в высоту, готовясь к бою. Вячеслав с напарником тоже продолжают набор высоты: в неравном бою нужен запас! Немцы пока держатся поодаль, лишь оттесняя пару ястребков вглубь своей территории.

А, вот наконец и господа «рихтгофены», на новеньких «Фокке-Вульфах-190»! Одна эскадрилья, две… Куда ни кинешь взгляд – всюду свастики, чёрные кресты, скользкие рыбьи тела «фоков». Ястребки – в кольце.

Вячеслав вышибает из хвоста своего ведомого подряд двух «Фокке-Вульфов», в считанные секунды. В следующий миг тот же манёвр проделывает и Кудряшов, защищая хвост напарника. Вячеслав с радостью видит, что одна из атакованных машин вспыхивает: счёт в бою открыт!

По сильному содроганию корпуса Вячеслав ощутил прямое попадание, видимо, с малой дистанции. В кабине сильно запахло горячим маслом, видно, где-то потёк маслопровод. Но мотор тянет, пламени нет, а броня спасла лётчика от осколков «эрликона». Спасибо конструкторам!

– Эх, манёвра не хватит! – возникает мысль. – Вверх не полезешь: там три яруса фашистов! – И Вячеслав переводит бой на малую высоту. При этом резком пике он успевает поймать в прицел ещё один «Фокке-Вульф» и прошивает точной очередью навылет. Счёт становится 2:0, но…

К врагу подоспело подкрепление. Теперь три десятка немецких истребителей кружат вокруг пары советских лётчиков. Вячеслав злорадствует: рихтгофенские фрицы 41-го года были решительнее, эти уже поутратили наглости!