Крылатый воин (СИ)

Еще до того, как «А-24б» остановился, я открыл фонарь и выкинул наружу сагайдак, пилотку и ботинки с засунутыми внутрь носками, потому что летал в шлепанцах на босу ногу. После перебрался к кабине заднего стрелка, помог спуститься на землю. У него было сквозное осколочное ранение в голень. После достал из-за откидного сиденья стрелка и скинул на землю оба аварийных комплекта. В них трехсуточный запас продуктов — тушенка, сосиски, сардины, сгушенка, шоколад и витамины, причем на каждый прием отдельная упаковка, залитая парафином — и довольно большая аптечка, включая шприцы с обезболивающим, только колпачок сними и коли. Есть еще спасательная надувная лодка с химпатронами для быстрой накачки и жилеты, ракетница, два ящика с запасными инструментами, мощный фонарик, удочка и даже банка с консервированными червями. Должна быть и аварийная радиостанция, но, видимо, на всех не хватает. Спасать все это добро не стал. Мы не в море сели или среди джунглей, к нам уже бежали люди из обслуживающего персонала аэропорта, а проблемы неправильного расходования средств американских налогоплательщиков меня не интересовали.

Я помог Джону Ренделлу отпрыгать от самолета подальше, потому что в районе двигателя разгорелось ярко, а топливные баки, до которых огонь еще не добрался, заполнены примерно наполовину. Там его забрали подбежавшие люди, подхватив вчетвером за руки и ноги, и быстро понесли к трем каменным зданиям слева от взлетной полосы. Оставшиеся двое взяли аварийные комплекты. Сагайдак я нес сам.

Навстречу нам ехал бульдозер.

— Столкнет ваш самолет с взлетной полосы. К нам завтра должны прилететь несколько бортов, привезти припасы для австралийской пехотной роты, который здесь держит оборону, — объяснил один из помощников, загорелый тип с морщинистым лицом и без передних зубов вверху и внизу.

Моего стрелка отнесли в местную больницу, находившуюся рядом с диспетчерской и заодно залом ожидания аэродрома — такому же одноэтажному каменному зданию с двумя кабинетами для врачей, маленькой операционной, процедурной, кладовой и тремя палатами на четыре койки каждая, на одну из которых уложили Джона Ренделла после того, как обработали и перевязали рану. Доктор Тревис, лет двадцати трех, на вид мягкий, чуть ли не плюшевый, сообщил, что рана не опасная, кость не задета.

— Если не будет осложнений, вернется в строй через пару недель, — заверил он, выходя из операционной, и добавил: — Не повезло ему. Час назад отсюда вывезли самолетом последних раненых.

— Когда опять прилетят? — спросил я.

— Сегодня уже вряд ли, но завтра обязательно, — ответил он. — Пока устраивайся на ночь в палате рядом со своим сослуживцем. Если вдруг поступит много раненых, переведем в общежитие для рабочих прииска.

— Мне надо сообщить командованию, что мы сели на вынужденную, самолет сгорел, — сказал я.

— Зайду на нашу радиостанцию, передам просьбу, — пообещал доктор Тревис. — Скажи ваши имена и подразделение.

Я сообщил, после чего вернулся в палату. Джонни уже вставила наркота, поэтому блажено улыбался. Поправив антимоскитную сетку над его кроватью, сел на соседнюю. Пару лет назад я бы долго хохотал, если бы мне сказали, что окажусь в джунглях посреди острова Новая Гвинея в Южном полушарии. Не дают мне скучать.

70

Утром меня разбудил стук дождя по жестяной крыше здания. Точнее, это был протяжный гул. Подумал, что это ирландский дух Бэнши прощается с нами, потому что самолет вчера выгорел полностью, устроив напоследок что-то типа пиротехнического шоу, постреляв снарядами к пушкам и патронами к пулеметам, звонко и раскидывая искры. Ливень быстро закончился, но небо было наглухо затянуто низкими черными тучами. Возвращение к благам цивилизации, каковыми мне теперь казался задрипанный отель в Порт-Морсби, откладывалось на неопределенный срок. Одно утешало, здесь было не так жарко, как на равнине. Под утро я даже озяб, чего не случалось с тех пор, как прилетел в эти края.

Мой стрелок чувствовал себя хорошо, рана не воспалилась. Мы позавтракали сухим пайком, к которому папуаска Земба, выполнявшая роль фитотерапевта-медсестры-уборщицы, добавила горячий травяной чай, тонизирующий и не слишком горький, который мне понравился. В знак благодарности подарил ей три банки сгущенного молока из своего комплекта. Все равно не употребляю.

Делать было нечего. От скуки я отправился к третьему каменному зданию у летного поля, которое было больше двух предыдущих вместе взятых. В нем находился склад. В подъехавший «студебеккер» грузили боеприпасы, привезенные вчера самолетами. Водитель, рядовой австралийской армии, дохловатый парень с треугольным лицом, чуть в стороне курил индийскую сигарету «V».