Крылья

Стараясь не упустить биплан из виду, Дима бросил машину наперерез бомбардировщикам, разворачиваясь вслед уходящему аламейцу. Только бы сурганский стрелок по ошибке не всадил ему очередь под хвост: расстояние маленькое, попасть можно почти не целясь. Нет, пронесло: пулемет в хвостовом гнезде бомбардировщика затих, а вот биплан впереди начал маневрировать, сбивая наводку. «Тах-тах-тах-тах, – застучал Димин пулемет, – тах-тах-тах». Ревет двигатель, свистят пули. Вроде бы попал. Или нет? Аламеец уводит машину чуть выше, потом ниже, ни единой секунды не оставаясь прямо по курсу, вот, завалившись набок, начинает разворачиваться вправо, спасаясь от преследования. Вновь земля оказывается где-то сбоку, к позвоночнику словно кто-то привязал веревку, с усилием тянет назад и вниз. Блеклые перышки облаков плывут в сторону, и кажется, будто это ты стоишь на месте, а окружающий мир, словно в диковинном иллюзионе, вращается вокруг, ускоряя бег. Взгляд сосредоточен на крылатой цели впереди, окружающее пространство перестает существовать. Очередь, еще одна. Подобраться бы ближе, но нет, не получится: биплан маневреннее, у него имеется преимущество на виражах. Снова короткая серия выстрелов. Вроде бы есть попадание, из-под брюха аламейского аэроплана потянулась было тонкая ниточка дыма, но тут же исчезла, и он уверенно начал набирать высоту. Сколько же, черт возьми, ему надо? Все же гоняться в небе за маленьким юрким самолетиком, да еще и умудриться попасть в него, – задача не из простых.

Дима снова вышел на встречный курс бомберам: сурганские самолеты летят сейчас значительно ниже. А вот сверху, навстречу распластанным над землей крылатым гигантам, падает крошечная черная точка – еще один аламейский истребитель. Потянулись вниз дымные трассы пулеметных очередей, и тихоходный самолет принял их в себя, брызнули в стороны мелкие обломки, устремились назад, увлекаемые воздушным потоком. Стрелок в хвостовой турели открыл было в ответ беглый огонь, но в этот миг один из мощных подкосов, удерживавших верхнее крыло бомбардировщика, подломился, плоскость просела и с треском оторвалась. Ветер тут же подхватил новую игрушку, и кусок крыла, кувыркаясь, будто осенний лист, исчез в лазурном небе.

Бомбовоз вздрогнул всем своим неуклюжим телом. Самолет качнуло, а потом он медленно и лениво, точно ворочающийся в берлоге медведь, повалился набок и устремился к земле. Не выдержав хлынувшего под непривычным углом воздушного потока, оторвалось нижнее полукрыло, выронив беспомощно вращающийся винтом двигатель. Словно в замедленном кино гигантский аэроплан клюнул носом и, вздымая густые облака пыли, воткнулся в землю. К удивлению Димы, никакого взрыва не произошло, просто большая величавая машина в долю секунды превратилась в бесформенную груду дымящихся досок и тряпок. Еще один двигатель запрыгал по степи, кувыркаясь и подскакивая точно мячик, пока не нашел свой последний приют в ближайшем овраге.

Засмотревшись на невиданное зрелище, Дима упустил из виду приближающийся аламейский истребитель. Противник зашел сзади и сверху, выпустив длинную очередь, и Димину машину швырнуло в сторону, когда несколько пуль с треском вспороли крыло, в котором сразу же зашипел встречный ветер. Выругавшись сквозь зубы, он восстановил управление и развернул самолет вслед уходящему к земле аэроплану. Теперь «Хорнер» вел себя уже не так, как раньше, – после попадания его ощутимо тянуло вправо, Диме приходилось постоянно и с усилием отклонять ручку левее, не позволяя машине опрокинуться. Противник снизился до сотни метров, и Дима выстрелил ему вслед без особой надежды попасть. Как и следовало ожидать, пули прошли мимо, выбив в приближающемся травянистом ковре цепочку пыльных фонтанчиков. Аламейский биплан задрал нос, переходя в набор высоты, но тут позади плеснула еще одна пулеметная очередь, рубанула поперек фюзеляжа, и аэроплан с синими кругами на крыльях, осев на хвост, рухнул в степь, утонув в клубящемся пыльном облаке. Прямо перед Диминым носом с издевательским жужжанием пронесся серо-зеленый триплан с черным ромбом на борту, качнул крыльями и исчез в вышине.

Дима осторожно развернул ставшую вдруг непослушной машину. Впереди и слева по широкой дуге скользил над землей один из уцелевших аламейских аэропланов – Дима взялся было за рукоять пулемета, но тот, издав звонкий щелчок, затих, отказываясь реагировать на нажатия гашетки. Лязгнул затвор, Дима извлек из патронного ящика и заправил в механизм заряжания запасную ленту, однако «Гочкис» оживать категорически отказался, не помогли даже сильные удары увесистым молотком по корпусу пулемета. В ту же минуту явственно потянуло раскаленным металлом и перегретым маслом. Одного взгляда на приборную панель оказалось достаточно, чтобы понять: двигатель удерживал машину в воздухе на последнем издыхании, о чем красноречиво свидетельствовала стрелка термометра, упершаяся в верхнюю границу красной зоны. Видать, аламеец все-таки умудрился зацепить радиатор.