Крылья

На таком аэроплане много не навоюешь. Сбросив обороты до минимума, чтобы не перекрутить и без того усталый движок, Дима развернул «Хорнер» по направлению к дому. Сейчас неплохо бы набрать хоть какой-то запас высоты, чтобы появилась возможность спланировать, если двигатель все-таки откажет, но на малой тяге скороподъемность аэроплана и вовсе приближалась к нулю. Оставалось лишь надеяться, что «этажерка» дотянет до аэродрома, не развалившись по дороге.

Что ни говори, а сурганские конструкторы оказались настоящими мастерами своего дела, заложив в газовый двигатель «Хорнера» потрясающий запас прочности. Мотор хрипел, запинался и чихал, но все же продолжал исправно вращать винт. Вот небольшой холмик, от которого нужно взять чуть правее, сразу за ним – бурая проплешина степи с торчащими тут и там клочками чахлого кустарника, а дальше уже начинается летное поле. Пропеллер замедлил свой бег, замельтешил перед капотом, пытаясь остановиться, урчание двигателя стало совсем глухим и утробным. Дима чуть опустил нос самолета, заставляя его набирать скорость в снижении под пологим углом к земле. Промелькнули под крылом заросли кустарника, и тут мотор закашлялся и окончательно стих, а спустя несколько секунд под задорный свист ветра колеса аэроплана с грохотом коснулись земли. Затренькал колокольчик, звонко рассказывая Диме о том, что он уже и так чувствовал всем своим телом: они дотянули. «Хорнер» прокатился вприпрыжку по траве и замер на самом краю летного поля, а из-под капота поползли седые пряди густого едкого дыма.

* * *

По полотняной крыше палатки барабанят тяжелые капли дождя, снаружи время от времени доносится глухой раскатистый грохот – на сей раз не эхо далекой канонады, а самая настоящая гроза, явление редкое в этом засушливом крае.

В дождь сурганская авиация не летает. Не потому что пилоты боятся промокнуть, хотя потоки воды, льющиеся в открытую кабину и за шиворот, – удовольствие из разряда весьма и весьма сомнительных. Просто в наэлектризованных темно-свинцовых тучах бушуют мощные воздушные потоки, способные подхватить легкий летательный аппарат и поломать его, как спичку. В грозовой фронт не суются даже тяжелые земные авиалайнеры, что уж говорить о хрупких аэропланах из дерева и ткани?

В шатре царит тишина, только посапывает во сне Лоттер да шелестит страницами книги Дирк. Под потолком мерцает масляная лампа, едва разгоняя сгустившийся сумрак.

– Алекс? – Дима повернулся к лежащему на соседней койке с закрытыми глазами товарищу. – Вот скажи мне такую вещь. Если бы тебе нужно было разыскать здесь, в Сургане, человека… Авиатора, но не летчика, а конструктора, с чего бы ты начал?

С минуту тот хранил молчание, и Дима даже подумал, что он спит, однако Алекс вдруг задумчиво почесал нос и ответил:

– Собственно, тут только одна контора самолеты строит, предприятие Кордмана Хорнера. При нем и конструкторское бюро есть. И даже экспериментальный аэродром. Движки им фирма «Даффель» поставляет, та же самая, которая дизеля на рапсовом масле для танков делает. Вот там я бы и стал искать в первую очередь.

– У Хорнера? – на всякий случай уточнил Дима.

– У него. Там все новинки создаются и в первую очередь обкатываются, прежде чем на фронт попасть.

– Интересно только, как до этого завода добраться…

Дима перевернулся на спину и уставился в потолок.

– Ты про «Шпангель» слышал что-нибудь? – снова подал голос Алекс.

– Нет. Что это?

– Перспективный истребитель. Сейчас вроде как обкатывается на заводском аэродроме, но скоро, по слухам, должен пойти в серию. Можно рапорт на переучивание командиру эскадрильи написать, дескать, желаю освоить самую современную технику Великого Сургана.

– А одобрит? – с сомнением в голосе спросил Дима.

– Может, и одобрит. Я бы, если честно, тоже написал. Все-таки эта трехэтажная табуретка – редкостное дерьмо…

Перспективный истребитель – это интересно. Если он по здешним меркам считается таким современным, то наверняка оборудован спиртовым двигателем, который Дима сразу сумеет опознать по характерным признакам. Не может он быть оборудован ничем другим, потому что слабосильный газовый движок стоящего сейчас на вооружении триплана уж точно никуда не годится. А если это так, он получит неплохую зацепку, от которой, как от печки, уже можно плясать дальше…

На улице вновь громыхнуло, уже заметно ближе. Гроза вроде бы понемногу удалялась от аэродрома, ветер уносил ее на юго-восток, к Белому Кряжу. Выходит, ветер резко изменился, и тучи понесло обратно? Снова грохнуло, палатку ощутимо тряхнуло, а потом на крышу стали падать комья горячей земли.

Дима выбрался наружу практически одновременно со своими товарищами – Фанк застегивал на ходу форменную рубашку, Эрик, выскочив за полог босиком, сейчас прыгал на одной ноге, запихивая вторую в ботинок. Дождь уже почти кончился, только в воздухе еще висела мелкая влажная взвесь, грозовые тучи отнесло восточнее, там, над степью, они висели черной стеной, почти касаясь земли, в просветы облаков понемногу выглядывало солнце.