Крылья

В воздухе вновь раздался оглушительный рокот, отвлекая Диму от размышлений: давешний бомбардировщик, описав над аэродромом широкий круг, теперь заходил на посадку. Дима невольно залюбовался величественной машиной, которая, покачиваясь, неторопливо снижалась над окружавшим взлетную полосу рапсовым полем, оставляя за собою в воздухе колышущееся марево нагретого восемью моторами воздуха. Посадить на довольно короткую полосу с глинистым покрытием столь тяжелый летательный аппарат, оборудованный шестиколесным шасси на трех независимых тележках, должно быть, очень и очень непросто. Тем не менее пилоты справились с этой задачей на отлично: выровнявшись за сотню метров до торца полосы, гигантская машина заскользила над самой поверхностью земли, а потом мягко и осторожно опустилась на грунт, подняв за собой густое облако пыли. Впервые в жизни Диме искренне захотелось поаплодировать парням, сидевшим сейчас в кабине этого необычного самолета.

– Видал? – пихнул его в бок локтем Вунц.

– Мастера… – завороженно протянул Алекс.

– А я вот знаете чего думаю? – повернулся к своим спутникам Вунц. – Война ведь рано или поздно закончится, и бомбовозы эти станут никому не нужны. А что, если прорезать в бомбовом отсеке окошки, поставить туда сиденья да возить на нем людей, а? На такой махине ведь можно из Тангола в Риву или даже вон в Харитму за несколько часов долететь! Ежели войне придет конец, то, думаю, какой-нибудь старый бомбер у правительства можно будет совсем за недорого купить… Главное, убедить людей, что летать на нем – это удобно и безопасно. Как думаете, получится?

Дима с Алексом многозначительно переглянулись.

– Получится, – с уверенностью в голосе ответил за обоих Дима. – Обязательно получится, Вунц.

Вечер прошел довольно-таки спокойно: после прогулки по аэродрому вся компания отправилась в комнату к Вунцу, который решил поделиться с товарищами запасами красного лирморского вина по случаю неожиданной встречи. Выпив пару бокалов, Дима позаимствовал у него книжку с увлекательным названием «Наставления по выполнению полетов на многоцелевом аэроплане «Шпангель», заменявшую в этом мире руководство по летно-технической эксплуатации самолета, и отправился к себе изучать матчасть. Алекс остался.

Книжка оказалась довольно занимательной. Во-первых, «Наставления» поведали Диме о том, что для смазки в двигателе «Шпангеля» используется обычное рапсовое масло, сгорающее в цилиндрах лишь частично – остатки отработанного смазочного материала удалялись прямо в атмосферу. В результате самолет жрал масло, как не в себя: помимо обязательного баллона с газом в его конструкции присутствовал отдельный масляный бак. Нормальным расходом, согласно инструкции, считалось восемь луций масла на час полета. Пересчитав в привычную для себя систему измерений, Дима получил почти десять литров. Не слабо.

Во-вторых, в конструкции «Шпангеля» имелся питающийся от аккумулятора электрический стартер двигателя, избавлявший пилота от необходимости дергать веревку, чтобы запустить мотор. Это хорошо: как-то раз, еще во время учебно-тренировочных полетов на «Хорнере», Ганис дерганул ручной стартер так, что оторвал с мясом крышку магнето вместе с катушкой. Помогая Манлефу устранять последствия этого инцидента, Дима узнал очень много новых сурганских слов, большую часть которых, правда, не стоило бы произносить в приличной компании вслух. Случись такое в воздухе, завести мотор заново будет уже невозможно. Впрочем, судя по всему, это практически невозможно и на «Шпангеле», потому что книжка подразумевала «в-третьих».

А в-третьих, ротативный мотор привносил свои характерные особенности в технику пилотирования самолета. Например, рычаг управления двигателем, отвечавший за его обороты, превращался в исключительно декоративную деталь: добившись устойчивой работы цилиндров перед взлетом, пилот, согласно инструкции, не должен больше изменять положение рычага до самого момента касания земли, иначе движок мог запросто заглохнуть. Таким образом, весь полет выполняется на режиме, близком к максимальной тяге. А вот уменьшение мощности двигателя на снижении осуществлялось нажатием специальной кнопки, просто отключающей зажигание в половине цилиндров. Свечи при этом моментально промасливались, поскольку вращающийся картер продолжал забрасывать в неработающие цилиндры смазку, и вернуть движок на прежний режим работы становилось уже невозможно. Аналогичная ситуация возникает и в случае, если двигатель по какой-либо причине глохнет прямо в воздухе или на взлете: его повторный запуск, по словам писавших «Наставления» инженеров, «к сожалению, не гарантируется».

Поутру новичков, коих оказалось четверо, собрали в примыкающей к жилому корпусу аудитории, по стенам которой были развешаны плакаты с изображением нового сурганского истребителя в разрезе, а в углу громоздился макет приборной панели в натуральную величину. Алекс выглядел немного помятым, но довольным, а Вунц, уже завершивший теоретическую подготовку, отправился на летное поле продолжать практическое обучение.