Крылья

От обязательных ежедневных пробежек из-за больной ноги Дима был освобожден и потому обычно проводил утренние часы в своей комнатке. Сегодня полеты должны были начаться сразу после завтрака, а значит, у него появилось немного свободного времени, которое можно потратить не только с пользой, но и с удовольствием. Умывшись и приведя себя в порядок, он решил прогуляться по аэродрому, рассчитывая встретить на самолетной стоянке Вунца – как раз сейчас он должен заканчивать утреннюю тренировочную программу.

Однако добраться до намеченной цели сегодня утром ему было не суждено: как только Дима миновал жилой корпус и поравнялся с административным зданием, дорогу ему преградил коротышка-контрразведчик, которого, как ему удалось выяснить, звали Шеер, однако весь личный состав аэродрома, точно сговорившись, по вполне очевидной причине называл его Носом. Сейчас эта самая причина гордо выглядывала из-под козырька фуражки, нацелившись, точно артиллерийское орудие, прямо в Димину грудь.

– Камрад Шпитцен? – демонстративно вежливо обратился к нему Нос. – Мне бы хотелось побеседовать с вами пару минут.

Во избежание недоразумений Дима приложил ладонь к козырьку и, стараясь придать голосу столь же доброжелательные интонации, ответил:

– Почему бы и нет? Я к вашим услугам, господин лейтенант.

Шеер жестом предложил ему следовать за собой и направился в сторону административного корпуса. Ничего хорошего, разумеется, такая беседа не сулила, потому Дима заранее напрягся, приготовившись к любым неожиданностям.

Раньше он в этом здании никогда не бывал. Широкая лестница вела на второй этаж, где, судя по аккуратно закрепленным на стене указателям, помимо кабинетов командования квартировала инженерно-конструкторская служба корпорации Хорнера, вернее, ее подразделение, отвечавшее за окончательную сборку и испытание аэропланов. Из-за жары двери многих помещений были распахнуты настежь, благодаря чему Диме представилась прекрасная возможность разглядеть многоэтажные стеллажи, доверху заваленные свернутыми в рулоны листами плотной бумаги, по всей видимости, чертежами. Чертежи были в живописном беспорядке разбросаны на многочисленных столах, лежали на подоконниках, а некоторые оказались закреплены на вертикальных чертежных досках, напоминавших классический советский кульман. Вот куда следовало бы наведаться на досуге, дабы оценить перспективные разработки сурганской авиационной промышленности. Если хорошенько поискать, здесь вполне могут найтись какие-либо следы пропавших на Земле документов. Дима почувствовал, что его сердце забилось чаще: где-то на границе сознания зашевелилось смутное предчувствие, что он еще на полшага приблизился к своей главной цели.

– Проходите, присаживайтесь, – приглашающе обвел свой кабинет рукой Нос, пропуская Диму вперед. Кабинет, к слову сказать, показался ему несколько тесноватым: застекленный шкаф, заставленный пыльными папками, массивный деревянный стол, два простых стула, корзина для бумаг в углу. Стол, кстати, был девственно чистым – на нем не лежало ни единой бумажки, ни чернильницы, только в углу монументально покоился большой деревянный ящик с патефонной ручкой на боку и тяжелой трубкой сверху, оснащенной медным раструбом: в этом архаичном устройстве Дима признал телефонный аппарат. Впрочем, сурганские военные чиновники, насколько Дима мог судить по собственному опыту, были весьма склонны к аскетизму.

– У вас есть ко мне какие-либо вопросы, ефрейтор? – начал непринужденную беседу Шеер, когда Дима опустился на жесткий неудобный стул. – Нет ли каких-нибудь пожеланий, замечаний, жалоб?

– Никак нет, господин лейтенант. Я всем доволен.

– Вот и отлично. Вами тоже все довольны. Вот, например, ваш бывший командир ротмистр Рем отлично вас характеризовал, да и господин второй капитан ден Фосс в своем рапорте указывал на ваши неординарные способности к обучению, исполнительность и неоднократно проявленную старательность на службе. Не летчик, а просто образец идеального воина действующей армии Великого Сургана!

На физиономии Шеера появилась тонкая улыбка, и он испытующе посмотрел в глаза Диме. Было очевидно, что он ждет от него какой-то реакции, однако тот пока еще не понимал, к чему клонит особист, и потому постарался придать лицу максимально нейтральное и безразличное выражение. Нос снял фуражку, отер рукавом пот со лба и положил ее на стол донышком вниз. Под фуражкой оказался совершенно лысый бугристый череп с сизыми, тщательно выбритыми висками.

– Жарко, – не то пожаловался, не то констатировал очевидный факт он, – здесь летом всегда жарко, климат такой. Почти как в вашем родном Клондале, не так ли?

– В Южном Клондале климат почти такой же, как и здесь, – вызвав в памяти образ карты материка и искренне надеясь, что он ничего не напутал, пожал плечами Дима, – только там более ветрено.

– Это так, это так… – Нос отер ладонью свою лысину и вновь пристально посмотрел Диме в лицо. – Самый лучший климат, говорят, в Цаде. Кстати, вы там были, камрад Шпитцен?