Крылья

Большую часть из того, что рассказывал на вводном занятии седой и чуть полноватый капитан-инструктор Гейс, Дима накануне уже успел вычитать на страницах «Наставлений», потому сейчас он откровенно скучал, разглядывая украшающие стены изображения схем захода на посадку и тщательно выполненные неизвестным художником рисунки, призванные обучить пилотов определению высоты нижнего края облачности на глаз по форме и цвету облаков. За приоткрытым окном сиял солнечный летний день, чуть шевелило листьями росшее во дворе деревце под легкими дуновениями ветерка, оставляя на стене качающиеся тени, откуда-то издалека доносилось успокаивающее журчание двигателей прогревающихся и взлетающих самолетов. После обеда инструктор обещал курсантам, которые сдадут ему теоретический минимум, ознакомительный полет на «Шпангеле». Ждать осталось недолго. Очень хотелось в небо.

Зачет прошел быстро и в целом формально – все-таки слушатели были уже весьма опытными летунами, у всех за плечами имелись не только вылеты на «Хорнерах», но и боевой опыт. За обедом курсанты живо обсуждали первые недели войны: эскадрилья Мика и Ольберхта – двух присоединившихся к их группе парней – была переброшена на северный фронт, практически на самую границу с Онелли, где они прикрывали с воздуха наступление оперативных соединений третьей сурганской армии при поддержке дружественных войск сопредельного государства. Потери были и у них, причем немалые: Аламея, несмотря на царивший там раздрай и бардак, дралась отчаянно, ничуть не желая сдаваться на милость победителя без боя.

После короткого перерыва капитан Гейс повел группу на стоянку, где вчера уже побывали Дима и Алекс. Старшие курсанты, начавшие переобучение на неделю раньше, к тому времени уже завершили утреннюю программу полетов. Первым на «Шпангеле» вылетел Мик. Дима, сидя на траве чуть в стороне и пожевывая травинку, с интересом наблюдал, как легкий истребитель, оторвавшись от земли, принялся набирать высоту, уходя на круг. Его одолевали противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось как можно скорее оказаться в кабине на месте этого паренька, с другой – он совсем чуть-чуть робел, понимая, что ему предстоит лететь на совершенно незнакомой машине, от которой можно ожидать всего чего угодно.

Мик зашел не слишком уверенно, перед самым выравниванием раскачав машину по кренам, причем Дима обратил внимание, что уже над полосой он активно дорабатывал стабилизатором, пытаясь прижать «Шпангель» к земле. Все брюхо и поверхность нижнего крыла зарулившего на стоянку аэроплана оказались забрызганы отработанным маслом и покрыты копотью: встречный ветер подхватывал несгоревшую смазку, вытекавшую через открытую часть подкапотного пространства, и размазывал ее по корпусу аэроплана жирными брызгами. С этим ничего не поделаешь: таковы издержки конструкции мотора, которыми приходится платить за относительно небольшую массу и высокую мощность.

– Полезай, – скомандовал Диме Гейс.

Не дожидаясь повторного приглашения, тот забрался в кабину, пристегнулся, открутил газовый вентиль и нажал на кнопку стартера. Самолет вздрогнул. Качнулся и завертелся винт, забормотал мотор, передавая фюзеляжу мелкую дрожь, ожили стрелки приборов. Дима отдал рычаг управления двигателем от себя, потом немного потянул назад, но обороты продолжали плавать, никак не желая стабилизироваться, а показания тахометра скакали вверх-вниз совершенно невообразимым образом.

– Как установить стабильный режим? – пытаясь перекричать рокот двигателя, обратился он к стоявшему рядом и внимательно наблюдавшему за происходящим инструктору.

– Какой самый главный прибор у летчика? – вопросом на вопрос ответил Гейс.

Дима задумался. Все приборы в кабине самолета были по-своему необходимы и важны.

– Указатель скорости? Скольжения? Индикатор крена?

– Самый главный прибор у летчика – это жопомер, – назидательно произнес капитан-инструктор. – Задницей надо чувствовать машину, курсант Митто. Тогда не будет проблем ни с режимами, ни со скоростью, ни с кренами. А второй важный прибор расположен у тебя между ушами. И хрен его знает, какой из них важнее.

Еще чуток повозившись с РУДом – Гейс совершенно не вмешивался в его манипуляции, избрав для себя роль стороннего наблюдателя, – Дима все-таки нашел точку, в которой двигатель работал стабильно, не пытаясь заглохнуть на низких оборотах и не захлебываясь газом. Теперь стало понятно, почему инструкция предостерегала пилотов от активного использования этого элемента управления аэропланом: капризный двигатель не прощал грубого обращения.

– Готов! – крикнул Дима. Инструктор дал отмашку рукой, разрешая взлет.