Крылья

— Именно так я и думал. — кивнул конунг. — Именно поэтому попросил привести тебя ко мне, а не пришел сам. Если бы ты действительно был виновен, то ты бы, скорее всего, не пришел — убил бы солдат либо сразу, либо по пути сюда. Если бы я пришел сам, и обвинил тебя — я бы погиб тоже. В любом случае, твоя вина была бы доказана самим тобой, и, пусть нам от этого было бы не легче с тобой справиться, но мы хотя бы знали бы правду. Но вероятность того, что ты придешь и тем самым докажешь свою невиновность, тоже была, и она была немаленькой. Поэтому я велел не трогать место преступления, рассматривая и этот вариант тоже.

О, многоходовочка! Обожаю!..

— Дальновидно. — я усмехнулся. — Хорошая черта для правителя, нужная.

— Благодарю. — конунг степенно кивнул. — Но кое-что даже мне остается непонятным. Вы с Тиной явно сблизились в последнее время, настолько, насколько мужчина и женщина могут сблизиться вообще, но я не вижу в тебе ни желания отомстить, ни злости, ни печали. Ты даже не отправился сразу на место преступления, чего я втайне ожидал, честно говоря. Почему ты так спокоен?

— Я могу задать тот же вопрос тебе. Ты с Тиной прожил на одном аванпосте долгое время, ты ее хорошо знаешь… Но я не вижу, чтобы ты переживал за ее судьбу. Я не вижу, чтобы ты был расстроен, зол или проявлял еще какие-то негативные эмоции. Почему?

— Что ж, я отвечу на твой вопрос, Белый Гвардеец. Гаррет правильно сказал — на аванпосте нет никого, кто желал бы Тине зла, почти каждого она своими руками успела спасти, а некоторых и не по одному разу. Старики любили ее как дочь, ровесники — как сестру, дети — как маму. Представить, что кто-то из них мог ей навредить — невозможно. На такое способен только кто-то не с аванпоста, кто-то пришлый. Но, если это не ты…

Конунг быстрым взглядом пробежался по солдатам и коротким жестом велел им выйти вон. Вояки безропотно подчинились, и следующие несколько секунд слышались только тяжелые шаги, сопровождаемые бряцанием оружия и доспехов. Когда наконец последний солдат вышел за дверь, конунг снова обратил свой взгляд на меня.

— Если это не я? — я поднял брови. — То?..

Конунг вздохнул:

— Честно говоря, я давно уже подозреваю, что на аванпосте есть кто-то из шпионов императора. Некоторые вещи… Происходят не так, как они должны происходить. Этого не понять чужаку, для этого надо жить здесь, жить со всеми этими людьми. Но при этом — за последние восемь лет ты первый чужак, который задержался на аванпосте дольше одного дня, все остальные отсюда бежали как можно дальше и как можно быстрее. По их мнению мы живем на границе с тьмой и рано или поздно она нас погубит. Так что у нас здесь только все свои, хорошо знакомые, и представить, что шпионом стал кто-то из жителей аванпоста… Я не уверен, что способен думать об этом, отринув личные чувства и эмоции. Каждого из своих трехсот с небольшим человек я знаю лично, с каждым из них меня много чего связывает, и я просто не могу представить кого-то из них предателем и шпионом.

— Почему вообще мы заговорили про шпиона? — недоумевал я.

— Насколько я понял из обрывочных слухов, ты не поддерживаешь императора тоже. — прищурился конунг. — А очень даже наоборот, выступаешь против него. И если об этом знает и шпион тоже, то настроить на тебя население всего аванпоста, имитировав убийство Тины — лучший способ задержать тебя здесь, пока весть о твоем местонахождении добирается до императора.

— Звучит разумно. — я кивнул. — Но я все еще не понимаю, почему ты говоришь про имитацию, а не про настоящее убийство?

— Я повторюсь — я не могу себе представить, чтобы кто-то, даже шпион императора, даже предатель, мог навредить нашей милой Тине. Ни у кого просто рука не поднимется! А если это не они, и если это не ты, то, значит, никто Тину и вовсе не убивал, а нас водят за нос.

Я кивнул:

— Вот именно поэтому спокоен и я. Эта новость слишком дикая для того, чтобы быть правдой. И тогда я выясню, что произошло на самом деле. А, может, просто я не хочу, чтобы это было правдой, но окажусь не прав. И тогда я найду того, кто это сделал.

И выдавлю из него всю кровь по каплям…

Глава 11. Обман

В провожатые конунг выделил мне одного из своих сыновей — двадцатипятилетнего Диего. Имя у него было испанское, но больше ничего от испанца в нем не было, и, скорее всего, это вообще было банальное совпадение. Парень представлял собой типичного норда, как и все на этом аванпосте — высокий, широкоплечий, со светлыми волосами и глазами. Под стать своему отцу, под стать всей Андраде в целом.

Диего провел по закоулкам аванпоста, попутно проходя такими курмышами, о существовании которых я даже не подозревал, и в итоге мы оказались в какой-то совсем не известной мне части аванпоста. До этого момента я знал только дом Тины и все то, что лежало между ним и внешней стеной, защищающей от нападения липоидов. В этот раз мы оказались в прямо противоположной половине поселения.