Крылья химеры

Я понятия не имела, зачем понадобилась верховному хранителю, но в душе теплилась надежда, что это не «сверхзабота» о моем человеке тому виной. Хотелось верить, что крылья у меня не отнимут и не вытурят из хранителей. Богатое воображение тут же нарисовало картину: неудачница Амалия с небольшим чемоданчиком своих вещей получает пинка с Первого неба и, теряя перья, отправляется в Мир Теней, где услужливые темные радостно приветствуют ее свистом.

Приземлившись около канцелярии и распахнув высокие стеклянные двери, ведущие в холл, я увидела рыжебородое лицо верховного хранителя. Он выглядывал из двери своего кабинета и спрашивал у секретаря, очевидно, обо мне:

— Еще не прилетела? — и, получив отрицательный ответ, воскликнул: — Мы же нарушаем все законы: ее вообще уже не должно здесь быть!

— Хранитель Амалия прибыла по вашему распоряжению, — каким-то чужим писклявым голосом громко сказала я.

Варлаам, верховный страж Первого неба, повернул голову на звук моего голоса, как-то нервно улыбнулся и буквально втащил за руку в свой кабинет.

— И свет… — начала было я, решив сохранять лицо до последних своих минут на Первом небе.

— Во тьме светит, — нетерпеливо закончил Варлаам, — у нас нет на это времени.

Я с удивлением посмотрела на него. Им что, настолько не терпится меня выгнать? Варлаам жестом указал на кресло из ветвей бука. Я села.

Бегло осмотрев комнату, я отметила, что с последнего моего визита сюда десять лет назад, когда я получала назначение на охрану души человека, ничего не изменилось. Просторное помещение с окном вместо одной из стен, трава под ногами, как и во всей канцелярии, летающие птицы, мебель из переплетающихся ветвей и корней огромного бука, росшего прямо здесь, в углу кабинета.

И Варлаам, такой же рыжеволосый и рыжебородый, с мягким взглядом больших голубых глаз, ничуть не изменившийся. Мне всегда, глядя на него, приходило на ум слово «золотой». Вертя головой по сторонам и разглядывая статного верховного хранителя, я, естественно, прослушала половину из того, что он говорил.

— … поэтому тебе нужно отправляться прямо сейчас, девушка не может оставаться без хранителя ни минуты, — протягивая мне какие-то бумаги, объяснял Варлаам.

Я тряхнула головой и удивленно переспросила:

— Э-э-э… Какая девушка?

Варлаам одарил меня укоризненным взглядом.

— Амалия, ты опять витаешь в облаках. Соберись. Тебе дали новое назначение, бумаги недавно прислали с Седьмого Неба, — Варлаам выразительно поднял указательный палец вверх, — под твой опекой с этой минуты находится девушка-подросток, все подробности прочитаешь здесь.

Хранитель протянул мне приказ о назначении, который я приняла довольно недоверчиво. Новый человек? С какой радости? Я постаралась собрать разбегающиеся мысли. Ожидая чего угодно, к новому назначению я оказалась не готова.

— Подождите, но как же Ганс? Ведь хранителю не могут дать нового подопечного, если предыдущий еще не… — я резко замолчала и вопросительно уставилась на Варлаама.

Тот с сожалением кивнул.

— Амалия, твой человек сегодня отправился на Высший суд.

Я охнула и опустила глаза. Щеки зажгло от стыда. М-да, отвратительный из меня хранитель, если я даже не почувствовала, как моего подопечного не стало.

Варлаам будто услышал мои мысли.

— У вас с ним почти не было связи, демоны давно подтачивали его душу. Но и ты, как хранитель должна была прилагать больше сил для спасения его бессмертной души. Теперь, конечно, она достанется темным. Но из всего необходимо извлекать уроки: сейчас у тебя есть возможность наставить вверенную твоей заботе девушку на путь света. Не подведи нас, — мягко и без тени осуждения проговорил хранитель.

Я кивнула и решила задать главный вопрос:

— А что случилось с прежним хранителем?

Обычно нам полагалось оберегать человека с рождения, но Ганс мне тоже достался после другого хранителя, который погиб в стычке с темными. А теперь еще и девица, находящаяся в самом отвратительном возрасте, свалилась на мою голову. И почему меня не могут назначить хранителем милого, розовощёкого, с признаками диатеза, младенца? Кто-то там наверху очень любит Амалию.

Варлаам почему-то заметно занервничал, встал и подошел к окну, заложив руки за спину. Я засмотрелась на серебристое свечение, разливавшееся от всей его фигуры — символ безупречной службы свету на протяжении многих столетий. Он долго молчал, затем повернулся ко мне и, задумчиво почесав бородатый подбородок, произнес:

— Мы не знаем, что с ним произошло, и это странно. Пока жив хранитель, его человека не может охранять другой. Но назначение пришло, а имя стража не погасло в книге.