Крылья химеры

Но я видела и радостные моменты. Так, сгорбленная старушка с жалкими копейками в кошельке, заметившая, как у идущего впереди мужчины выпали из кармана деньги, несколько секунд боролась с собой, но в итоге окликнула владельца. Вот девушка успокаивала и ободряюще держала за руку незнакомую ей беременную женщину, у которой прямо на улице начались схватки, в ожидании скорой. А через пару улиц молодой отец учил своего малыша и соседского паренька, которого воспитывала только мать, кататься на велосипеде. Я улыбнулась. Из таких незначительных для людей мелочей и складывалась светлая часть их натуры. А для хранителя нет большей награды, чем осознание того, что маленькая частичка души твоего человека по крупицам впитывает в себя свет.

Я приземлилась и прошла по центральной улице, вдыхая запах свежей выпечки из многочисленных булочных, заглядывая в витрины пафосных магазинов и улыбаясь маленьким детям, единственным, кто, кроме животных, мог нас видеть. Малыши обладали этой способностью, потому что еще не выросли и не утратили веры в чудо, а животные изначально были детьми природы.

Остановившись напротив одной из особенно больших и сверкающих витрин, я придирчиво осмотрела свое отражение. Среднего роста, с длинными, почти по пояс, черными волосами, которые разбавляли две белоснежные пряди, обрамлявшие лицо, я ничем особенно не отличалась от огромной армии хранителей. Но большие, светло-зеленые, с вкраплениями жёлтых искорок, глаза, окаймленные длинными черными ресницами, смотрели несколько самодовольно на широкоскулом лице, черты которого несколько смягчал плавный изгиб губ. Аккуратный нос, тонкие брови, да я вполне ничего…

Спохватившись, что любуюсь собой, я перевела взгляд ниже и чуть слышно вздохнула. Грудь могла бы быть и больше, а вот зад, наоборот, поменьше. Он была моей гордостью и одновременно проклятием, так как хранитель должен вызывать, прежде всего, чувство уважения и благоговения, а когда тебе начинают свистеть в след темные — это уже никуда не годится. Хорошо еще, что талия была тонкой, а ноги стройными. Повертевшись еще немного и заметив направленные на меня укоризненные взгляды нескольких светлых, я покраснела и быстро взмыла вверх. Да уж, нашла, где предаваться тщеславию.

Покинув место своего позора, я больше нигде не задерживалась и совсем скоро оказалась рядом с кирпичной пятиэтажкой, одной из четырех, образующих квадрат, в центре которого располагался уютный дворик. Разноцветные балконы были похожи на маленьких букашек, лепившихся к унылым серым стенам.

Я влетела в комнату через открытое окно, напевая какую-то прилипчивую мелодию из тех, что целый день крутятся в голове и так же легко забываются. На подоконнике нежилась большая рыжая кошка, чуть шевельнувшая ушами при моем появлении. Комната была маленькой, но уютной и чистой: диван около окна, книжный шкаф напротив, стол со стоявшим на нем компьютером, узорчатый ковер на полу. Странно, но я нигде не заметила игрушек, столько милых сердцу каждой девочки (то, что комната принадлежит моей подопечной, я поняла сразу). Её книжный вкус меня порадовал: Остин, Бронте, Диккенс — и все на языке оригинала! Девочка, оказывается, далеко не глупа. Тут мое внимание привлек участок стены справа: там, выполненные на простых альбомных листах, висели несколько карандашных рисунков… ангелов. Особенно бросался в глаза один, еще не законченный: красивый длинноволосый ангел с огромными темными крыльями с такой ненавистью взирал на зрителя, что казалось, он вот-вот шагнет с рисунка, и его руки сомкнутся на шее невольного наблюдателя. Честное слово, у меня даже появились мурашки, настолько рисунок казался живым.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату вошла худенькая синеволосая девушка. Она устроилась за столом, закинула ногу на ногу и выпалила, глядя прямо на меня:

— Ну привет, — оценивающим взглядом больших серых глаз пробежалась по мне сверху донизу, — значит, это тебя прислали вместо того занудного старикашки. И кстати, ты опоздала. Я уже полчаса как проснулась.

Я быстро оглянулась, что выглядело довольно глупо, потому что за моей спиной было лишь распахнутое настежь окно.

— Э-э-э…. Какого старикашки? — спросила я первое, что пришло в голову.

— Того, который был тут до тебя. Все время бубнил себе что-то под нос. Аристарх, кажется, его звали, хотя я обращалась к нему «ваше занудство», а он в ответ делал вид, что я разговариваю не с ним. А однажды он просто исчез, чему я очень рада, потому что больше не слышу его противный голос.

— Так ты на самом деле меня видишь? — шепотом спросила я, пропустив болтовню девицы мимо ушей, и параллельно послав Варлааму мысленное «спасибо» за такой сюрприз.

Регина широко улыбнулась и нагло заявила:

— Нет, я притворяюсь, что вижу тебя и твое черное крыло.

Она пальцем указала на мои крылья, которые я сложила за спиной, но еще не успела убрать.

— Я так понимаю, светлые хранители уже закончились и у меня теперь пара темных?

— Будет, если немного не помолчишь.