Крылья мужества

Когда он проснулся, первым делом его было влезть на большой утес, чтобы посмотреть, живут ли еще на нем птицы. Он вскарабкался туда с большим трудом, беспрестанно подвергаясь опасности, но на утесе не было уже ни одного гнезда и не валялось ни одного перышка. Квиквы покинули утес, это был недобрый знак: они инстинктивно чувствовали, что он скоро обрушится. Но куда же делись они? Хромуша не хотел торговать перьями, так как зарабатывал теперь достаточно, но ему очень хотелось видеть своих старинных пернатых друзей и посмотреть, узнают ли они его после такого продолжительного отсутствия, что, впрочем, было очень сомнительно.

Осмотревшись вокруг, он увидел на изгибе скалы большую новую расщелину и осторожно полез в нее. Она походила на новую улицу, проложенную природой в его опустевшем городе. Пробираясь по ней, Хромуша спустился на нижние глыбы и очутился близ своей пещеры; он очень удивился, увидев, что все окрестные скалы казались белыми от птичьего помета. Он тотчас же принялся отыскивать гнезда и нашел их множество, в них лежали яйца, которые грело солнце. Вокруг лежало много перьев, доказывавших, что здесь летали самцы. Квиквы переселились, и то, что они избрали себе новое место жительства подле пещеры, доказывало, что она была еще крепка и прочно сидела в глубине скалы. Хромуша обрадовался этому открытию, он легко пробрался отсюда в пещеру, перескочив через небольшую яму, ему было приятно, так сказать, иметь под рукой своих старинных друзей.

Хромуша имел большую наклонность к уединению, и этот день, проведенный в пустыне, казался ему чем-то вроде награды за три года мужественно переносимого изгнания. Он обошел дюны на всем протяжении их и осмотрел все происшедшие в них перемены. С радостным чувством увидел он опять Черных Коров, все по-прежнему покрытых раковинами, с наслаждением выкупался в море и проверил все свои прежние наблюдения над птицами как перелетными, так и жившими постоянно в этих местах. Теперь уже он знал все, что касается их, так что ничему не мог научиться новому, но сделал только одно новое замечание, что или у этих животных нет памяти, так как они вовсе не узнали его и не летели клевать хлебные крошки, которые он бросал им, или что то были не те самые птицы, которых он знал прежде. Впрочем, и для этих птиц также хлеб был лакомством, потому что лишь только Хромуша отходил в сторону, они кидались на крошки и с шумным криком ссорились из-за них. Он надеялся, что успеет опять приручить их за неделю, которую намеревался провести на утесе, сам не отдавая себе отчета, почему это место так нравилось ему.

В молодости мы почти безотчетно увлекаемся нашими склонностями. И однако Хромуша был уже далеко не тот невежественный ребенок, каким был тогда, когда прожил, как дикарь, полгода в этих местах. Он был теперь довольно образован и имел понятия о жизни природы. Прежде он очень любил море, скалы, птиц, цветы и облака, сам не сознавая, почему все это нравилось ему.

Наука и сравнение научили его понимать прекрасное, страшное и грациозное в природе. Теперь в нем как будто удвоилась способность наслаждаться природой. В нем было врожденное чувство изящного и прекрасного, но он был скромен, как вообще все люди, живущие по преимуществу созерцательною жизнью; он не сознавал в себе этого дара и был благодарен матери-природе за то, что она произвела такое могущественное впечатление на его душу, когда он был еще ребенком.

И мать-природа как будто обрадовалась возвращению своего любимца под кров свой. В первую же ночь она доставила ему великолепное зрелище. Когда закатилось солнце, небо покрылось массой черных туч с огненными каймами, море засветилось фосфорическим блеском. Хромуша ушел в пещеру и лег в ней. Разыгрался ветер, и дождь потоками хлынул из черных туч, но по временам из-за них выглядывала луна, и в зелени, висевшей фестонами над входом в пещеру, сверкали изумруды. Хромуша спал, несмотря на рев бури, иногда его будили раскаты грома, и он с удовольствием прислушивался к ним. Вдруг раздался такой сильный удар, что Хромуша вздрогнул и невольно вскочил со скамьи. Над головой его послышалось множество жалобных криков, почти в ту же минуту он почувствовал на лице и на плечах взмахи многих крыльев, которые без шелеста поднимались и опускались вокруг него. Это были его соседи, испугавшиеся грозы. Самки оставили свои яйца, которые перебили в испуге, и, гонимые ветром, с отчаянными криками опустились над садом Хромуши, многие из них вторглись даже в пещеру. Хромуше стало очень жаль их, он не прогнал бедных птиц, хотя некоторые из них, полумертвые от страха, попадали даже на скамью, на которой он лежал. Он осторожно улегся и вскоре опять заснул.