Крылья над Преисподней. Россия и Мегакризис XXI века

Автоматизация и интеллектуализация рутинных операций окажет существенное влияние на рынок труда и возможности трудоустройства. Как нынешним, так и будущим работникам нужно быть готовыми к постоянному обновлению наборов своих компетенций — без этого они из-за замещения человека искусственным интеллектом могут быть вытеснены с рынков труда. За счет массового применения технологических решений на порядок увеличится зависимость граждан от технологий, продуктов и сервисов на их основе и от их производителей. Те страны, которые смогут развить глобальные высокотехнологичные компании, существенно увеличат свое влияние на происходящие в мире события и глобальные процессы. Эти изменения будут происходить в контексте усиления глобализации и ее перехода в качественно новое состояние. Усиление глобализации проявляется в продолжающемся росте трансграничной мобильности товаров, услуг, инвестиций, технологий, инноваций, знаний и человеческого капитала. Одновременно нарастает глобальная конкуренция, в том числе за ресурсы, технологии, таланты. Меняется характер международного разделения труда — происходит переход к модели создания добавленной стоимости в рамках глобальных цепочек, структура которых определяется логикой построения конкурирующих друг с другом торгово-экономических блоков и политических альянсов…»

Наукообразно? Да. Но только размыто. Обычная либеральная муть без четкого образа Русского Будущего. Без указания той великой цели, которой нужно достичь. Нам предлагают приспосабливаться к тому, что делает враг, встраиваться в его «глобальные цепочки» — но не творить свое Будущее, не делать что-то первыми в мире.

Давайте сравним. Когда Сталин повел СССР на глобальное восхождение, он и его команда четко осознавали задачу: Первая Мировая война «недовоевана», неизбежна еще одна всемирная схватка. Она будет войной моторов, авиации, больших скоростей. Значит, СССР должен стать мощной научно-промышленной державой, превратить науку в невероятную производительную силу, совместить НИИ и заводы, овладеть атомной энергией (задача ставится в 1940 году, до войны), выйти в космос (фильм «Космический рейс» — 1936 год).

Хотя при Сталине не писали никакой НТИ, но все знали, что нужно искать, делать и быть мировыми первопроходцами в науке и технике. Почитайте журналы тех времен: они бурлят идеями и проектами. При этом правящая в СССР команда отлично понимала, что стержень всего — индустриализация. Ибо лишь мощный и современный реальный сектор дает жизнь науке (прикладной и фундаментальной), образованию (реальная востребованность классных специалистов) и даже культуре. В сырьевой РФ «технологическую инициативу», получается, проводят без индустриализации страны. Для обывателей технологии, видать, живут какой-то отдельной жизнью, они, выходит, некие идеальные сущности по старику Платону.

Вот Будущее по Максиму Калашникову: мир вошел в новую глобальную войну. Хозяева Запада стремятся сделать США единственной Державой-Островом, защищенным двумя океанами от прочего мира, сброшенного в пучину войн, расколов, смут и архаизации. США становятся центром Великой Глобалии, где создается кастово-рабовладельческое общество (апогей либерализма), а правящая каста становится буквально новой расой. Усовершенствованной с помощью нано-био-информационных технологий и к 2045 году обретающей физическое бессмертие. Видят ли что-то подобное авторы НТИ? Нет, конечно. У них — жидкий «идейный супчик». Они не осознают того, что идет война нового типа. Но и это — еще полбеды. Нет духа дерзости и уверенности в том, что мы, русские, можем все. Что творчество не имеет границ.

Где он, столь нужный дух дерзости?

Изучая реалии Сталинского рывка, мы то и дело видим, что в стране властвовал дух невероятной уверенности в своих силах и способности творить невозможное. Делать то, что не делал еще никто на свете. Сей дух пронизывает популярную культуру СССР 1920–1930-х годов. Откроем «Воздушный корабль» 1934 года — практически неизвестную современному читателю повесть великого фантаста Александра Беляева. Да-да, того самого, что написал «Человека-амфибию» и «Звезду КЭЦ», трагически погибшего от голода в немецкой оккупации в 1942-м. В этой повести мы видим дерзких планеристов, мечтающих о том, что мощные самолеты смогут поднимать целые поезда из транспортных планеров в стратосферу, где мощные струйные течения позволят перебрасывать на огромные расстояния массы грузов — без всяких затрат топлива. Вот молодой туркмен с помощью русских товарищей предлагает проект: мы, планеристы, научились без мотора летать на сотни километров, ловя восходящие потоки теплого воздуха (термики). Вот наш полигон: мы на темных, покрытых растительностью полях делаем островки из светлого песка и ставим вышки. Солнце, прогревая песок, создает восходящие термики. Вот мы и создадим сеть таких «станций» — и можем летать с грузами и пассажирами на планерах на сотни километров, используя даровую энергию дневного светила. Создав, по сути, аналог парусного флота в авиации..