Крылья Тура

– Ага, Витя, давай, давай – колись! – тут же подсуетился радостно ожидающий раскрытия тайны смысла жизни на земле обычно по-хохляцки сдержанный Демыч.

– О чем это вы, ребята? – сделал удивленно-анимешные глазки я. – Что я вам должен еще сказать? Все, что надо, я вам на разборе сказал, забыли что-то важное? Так записывать надо… Ты, Демыч, ремень-то подтяни, а то кобура тебя скоро под коленки бить будет.

– Ты не крути, Витя! – подтягивая ремень, обиженно начал Демыч. – Ты скажи, че это было-то? Ну, когда мы «илов» прикрывали. Где это видано, чтобы очередь по земле как залп «катюши» взрывалась? Там ведь все горело!

– И у меня… Что это, Виктор? И еще… – Ребята смущенно переглянулись, и Толя, решившись, продолжил: – Кто нарисован на твоей машине, Витя, а? Только не надо снова: «Дед, дед…» Я чуть умом не двинулся, да хорошо ребята поддержали, сказали, что тоже что-то такое замечали… Ты знаешь, Виктор, что этот дед на капоте во время боя шевелится?

Последние слова Блондинчик сказал шепотом и оглядываясь, как будто нашкодил и ждет, что кто-то его сейчас возьмет за ухо.

Та-а-к, а вот этого я и сам не знал. Ну, Дед, ты и даешь! Нет, не может этого быть. Там, по борту, выхлоп из патрубков мотора идет. Он ведь горячий, выхлоп-то. Воздух дрожит, своего рода горячая воздушная линза получается. Вот и показалось, наверное, ребятам. Не может же рисунок шевелиться! И что делать? Скажу-ка я основное, а там пусть сами идут к пращуру и с ним калякают. Тут нужен личный разговор. В душу Он им должен заглянуть, чтобы ответить.

– Я, ребята, вам и не врал. Это на самом деле дед… а точнее – наш Пращур. А еще – Отец воинов. Давным-давно, еще задолго до Ильи Муромца, наши предки верили, что Родину нашу бережет Отец воинов – грозовой и грозный Перун… И были у Перуна грозные дружины. Не так-то просто было стать воином Перуна, эту честь надо было заслужить. И служить ему и своему народу всю жизнь, честно и преданно, не щадя ни крови, ни жизни своей…

– Виктор, да ты что, в бога веришь? Ты же комсомолец! – ахнул Демыч, чистая, простая душа.

– А я разве произнес слово «бог»? Что-то не припомню… Я сказал – дед, пращур, старший родич, отец воинов. Где тут бог, а? А ну-ка, поправь меня!

– В-в-верно, не говорил ты… Ну, все равно – он же бог!

– Он хранитель нашей земли, нашего народа! Пока гремит гром и блещут его молнии – нет на моей земле места нечисти! А мы – его дружина, – его огнем призваны очистить нашу землю от черной пакости, так или не так?

– Та-а-к…

– Ну, вот, сам же говоришь… А бог там или не бог… Разве это важно? Да и кому это интересно? А вот огонь он мне дал и разрешил передать его тем, кто этого достоин. Я и рискнул им с вами поделиться, да видно поспешил я… Поторопился.

– Нет-нет, Витя, ты что? – испугались ребята. – Как ты можешь так говорить? Не понял ты нас, погоди, не спеши с выводами, не торопись. А Перун…

– Лучше называйте его Дедом, ребята! Так и проще, да и для посторонних ушей безопасней будет. Хоть мы и не прячемся, но и балабонить на весь свет не надо. Дело воинское, излишней трепотни и шума оно не любит.

– Ясно, Витя, ясно… Так Дед… он как – всех огнем оделяет?

– Нет, пока только меня…

– А он что, только для русских? А как же другие ребята в эскадрилье? У нас и татарин есть, и казах, и грузин…

– Да о чем вы, ребята? Они что, не воины разве? Не Родину они, что ли, защищают? Какая разница, какого народа кровь в твоих венах бежит, главное – какие дела твои, правде или кривде ты служишь, вот что главное… Да и увидит Пращур их души, прочтет самые сокровенные мысли. Если есть в человеке гнильца, не сможет он говорить с Дедом, не ответит Дед живому мертвецу. А лезть, пыжиться будет – сгорит от его молний!

Над нами прокатился короткий весенний гром. Ну и что из этого? Гром как гром. Я и говорю – весенний гром… Это вам не зимний гром, тот намно-о-го реже бывает.

Ребята автоматом уставились в небо с раскрытыми ртами. Я хохотнул.

– В общем так, ребята! Вы как-нибудь вечерочком, те, кто хочет, конечно, сядьте рядом с «Дедушкой», покурите, помолчите… И поговорите со стариком, душой поговорите. Не ждите немедленных ответов, а прислушивайтесь… В том числе и к своей душе прислушивайтесь. А вдруг что новое проявится? А? Мужество, спокойствие в бою… Ну, не знаю я, как он вам ответит! Но если заслуживаете – ответит обязательно.

* * *

Для меня этот разговор был еще не окончен. Должен был подойти еще один человек. Он уже должен был знать, что что-то во второй эскадрилье произошло и что это что-то требует полного разъяснения. Так оно и вышло.

– Здорово, Туровцев! Что-то мы с тобой давненько не виделись! – На меня ласковым и ясным, опытным чекистским взором смотрел капитан «Смерша»[27] Сережа Иванецкий.

– Здравия желаю, товарищ капитан! – радостно гаркнул я, поедая начальство глазами.

– Все тебе шуточки, Виктор, а я действительно соскучился по тебе. Особенно по нашим разговорам. Нет-нет, да и что-нибудь интересненькое от тебя и почерпнешь. Нестандартно ты мыслишь, Витя, интересно с тобой поговорить…