Крылья ужаса

- Да что ты все о смерти и о смерти, - огрызнулся Леонид. - Как будто у тебя диагноз, а не у меня. Над жизнью хохотать надо - вот над чем! Вот что непонятно.

- Да не вместим мы этого никогда, Леня, - миролюбиво отметила Люда, прихлебывая чай. - Не вместим. Блок, величайший поэт нашего века, но все же не выдержал, помнишь: "пускай хоть смерть понятней жизни..." Где уж другим выдержать.

- Да что ты мне все о поэтах. Были ли они, не были... У меня свой талант есть.

Свой! - вдруг закричал, покраснев, Леонид. - Свой талант! И что, что, что мне делать?!

- А я хочу, - ответила Люда, - хохотать над жизнью. Что еще остается делать?!

- Хохотать на том свете будем! - внезапно раздался громкий голос за дверью.

Леонид вздрогнул, в двери стукнули, потом она распахнулась, на пороге стоял сосед толстун с бутылкой водки в руках. Звали его Ваней.

- Все диагнозы - к чертям! - заорал он. - Эх, жить будем, гулять будем, а смерть придет, выпивать будем! - лихо пропел он и, подбежав к Леониду, поцеловал его в ухо. - Не бойсь, Леня! Все одолеем! - добавил он.

- Ваня, уймись, - произнесла Люда.

Но Ваня не захотел униматься, от его жирно-веселой прыти дым стоял столбом по комнате. Все-то он опрыгивал, все-то он осматривал, до всего ему было дело.

Тут же налил ошеломленному своею смертью Леониду полстакана крепчайшей водки - 56 градусов и Люде тоже капнул в стакан.

- За смерть, за жизнь, за их единство! - хохотнул Ваня, поглаживая брюшко.

- Сколько же стаканов еще мне осталось, - проговорил Леонид.

Было такое впечатление, что весть о близкой смерти камнем лежит на его сердце, но в то же время он как будто имеет еще какую-то заднюю мысль, или даже гипотезу, от которой только - осуществись она - сплошное веселие должно сотвориться на земле, если, впрочем, от нее что-либо останется... Но это было только впечатление. И что-то непонятное оставалось в Леониде - так чувствовала Люда.

Вдруг присмиревший было Леонид вскочил:

- Да что же мы сидим на одном месте! Как Обломовы какие-то! - вскричал он. - Вперед, вперед, навстречу...

Все подскочили. Наскоро допили разлитую водочку, бутыль захватили с собой - и вперед, вперед, на общение; может быть, думала Люда, они найдут того, кто откроет им все. Именно все. Сердце ее билось, колени почему-то дрожали, ей было жалко братца почти как себя, и в то же время появилась странная надежда встретить людей, которые если и не откроют "вс°", то поймут и обласкают. Ум ее метался от одной мысли к другой.

Выбежали - все трое - во двор, и уж неизвестно было кто чего ожидал. Люда вроде бы вела их по направлению к дому, где жил один таинственный эзотерик, но она знала, что его сейчас нет в Москве, и вела просто так, не зная куда. Они шли уютно-заброшенными дворами, попадались им по пути странные ангелоподобные русые мальчики и девчонки, и потом малыши, играющие в прятки. Их ответы на вечные вопросы были еще впереди. На скамейках, недалеко от них, застывали 80-летние старушки, с погасшими, но еще загадочными глазками: эти, если и знали кое-что, уже не могли ничего выговорить; высох язык, ушли в небытие губки, ум исчез в одну точку...

Леонид из последних сил только подбадривал всех - вперед, вперед!

Пройдя мимо угрюмого уголовника, играющего ножом сам с собой, они вдруг вышли на зеленый дворик, сбоку виднелись могучие, уходящие ввысь сталинские небоскребы, а в углу дворика, за бревнами, их прямо-таки приветствовал веселый человек, помахивая рукой, приглашая к себе; около него приютилась компания: два человека

- юноша и девушка.

- Прямо к нам, прямо к нам! - с хохотком повторял этот веселый человек с брюшком и бородкой.

Люда, инстинктивно почувствовав свое, направилась вместе с Ваней и братом туда.

За бревнышками и между забором образовалась уютно-московская маленькая лужаечка, где сидели эти трое: веселый, неопределенного возраста, который представился Сашею; молодой человек Сережа, и девушка Лиза. На травке лежали бутылочки пивца и винца и весьма разнообразная закуска.

- Я вас узнал, - смеясь, говорил Саша, - хотя мы незнакомы, но я вас узнал. Свои люди.

- Конечно, свои, свои, - умилился Ваня. - А кто же мы еще. Не из океана же вылезли.

- Давайте, друзья, выпьем за смерть, - подхватил вдруг Леонид. - Ведь пьют же за супротивника.

- Да мы ее метлой, метлой! - возмутилась Лизочка. - Выпьем, чтоб ее не было.

- Действительно, хорошо! - захохотал Саша. - Смотрите, из-за такого тоста и кошка помоечная к нам идет и тоже бессмертия хочет!

И правда, тихая, поганая кошечка, не боясь, подошла к этой шумной компании, точно присоединяясь.

Все подхватили тост и выпили ясно, без тоски. Да и кошка помоечная мяукнула при этом. Лизочка посмотрела на Люду.

- Сестру, сестру в тебе я вижу, Люд, - пробормотала она. - Вот как бывает:

сестер и братьев вроде полно на улице, но ты - особая сестра, самая близкая...

- Это почему же?

- Не знаю, Люд. Я ведь сирота. А в твоих глазах - мое есть, что скрыто, а не только то мое, что у всех у нас есть.

- А где ж отец да мать?