Крылья в багаже. Книга вторая

Надя опять открыла книгу и стала читать вслух, Николай слушал и смотрел вдаль. Сначала было все безмятежно и тихо, но в какой-то момент, когда Надя, устав, погрузилась в дрему на лавочке у стены, Николай почувствовал беспокойство. Оно было едва ощутимым — так, по телу пробежала легкая дрожь. Но когда дрожь повторилась, он забеспокоился не на шутку. Стал напряженно вглядываться туда, где шумел лес — зрение было таким острым, что на первых порах от непривычки даже резало глаза, но он приспособился. На опушке леса стоял волк: выл, протяжно, печально, выл не к добру. Трава на лугу заволновалась, словно живая, река забурлила. Что-то такое явно приближалось к деревне, но что? Вот здесь Николаю не помогало ни зрение, ни обоняние. И все же он чувствовал беду. Какими удивительными качествами обладают представители семейства кошачьих! Воистину поверишь, что древние считали кошку священной, ведь ей столько дано от Создателя. Вот только в шерсти что-то движется и покусывает. Николай внимательно осмотрел свою белую лапку…

Вдруг услышал хрип, обернулся и к своему ужасу увидел, что на груди Надежды сидит что-то темное и большое, душит ее. Николай издал боевой клич и, не раздумывая ни секунды, бросился ее спасать.

Никогда и ни с кем он так не боролся, да и противника, подобного этому, у него не было. Мало того, что существо превосходило его в размерах раза в три — оно еще и обладало недюжинной силой. На концах его жестких крыльев были шипы, они причиняли невероятную боль — Николай почувствовал будто в бок воткнули острие ножа. На пару секунд он потерял ориентацию, в глазах задвоилось. Но видя, что чудовище опять нацелилось на Надю, он собрал все свои силы и бросился на врага…

Как только зубы глубоко вошли в мягкую плоть чудовища, оно стало извиваться и дергаться. Неожиданно у самого уха Николай услышал женский голос, молящий о пощаде: «Отпусти! Отпусти, мне больно!» Он растерялся. Чудовище воспользовалось моментом и рвануло изо всех сил. Николай оказался отброшенным к стене, получив удар по голове, сразу обмяк.

Тем временем Надя бросилась на колени перед старой иконой, стала читать молитвы. Молилась она горячо, даже неистово, размашисто осеняя себя крестом. Не оборачивалась, но не из-за страха перед чудовищем, а затем чтобы ни на секунду не перестать молиться…Чудовище шипело, но с места больше не двигалось, будто его приковали. Тем временем свеча на краю подоконника перевернулась, искра попала на тряпицу, что была рядом.

Потом Николай плохо помнил происходящее: слышал голос Нади — она звала его, точнее, ту, в теле которой он находился — кошку Мусю. Дом охватил пожар, все горело, валил дым, трещали остатки мебели. Надежда схватила икону и кошку, их надо было спасти. От потери крови и ударов Николай едва соображал, к тому же его сильно тошнило. Когда оказался снаружи, рванул в ближайшие кусты. Понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Дом рухнул окончательно, поленья превращались в пепел. Но не это произвело на него самое сильное впечатление — голос, мольба о пощаде. Кто стоял за этим ужасным обликом? Или ему показалось? В любом случае, слава Богу, они успели спастись.

Николай увидел, как она, усталая, плетется по дорожке вниз, к краю деревни. Он побежал за ней. Когда оказался на ее руках, стал ласково тереться об нее. Любимая…

Фертовский дернулся, открыл глаза. Понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, где он и что с ним. Постель гостиничного номера была основательно помята, будто здесь и правда, шла борьба. За окном поднималось теплое солнце Генуи. Надо же такому присниться?! Он в теле кошки, старый дом, пожар, Надя.

Николай поднялся с кровати, вдруг ощутил боль в правом боку, невольно прижал к нему руку: на пальцах осталась кровь…

Глава 70

— Николенька! — Надя увидела мужа в аэропорту, замахала рукой. Он, заметив ее, тоже махнул в ответ, поправил сумку на плече.

— Привет, родная! — первым делом поцеловал в губы.

— Как ты долетел? — Надя улыбнулась, обратив внимание, что муж, видимо, не брился уже значительное время. Вопреки общепринятым меркам, ей нравилась мужская щетина, была в этом какая-то настоящая мужественность, небрежная привлекательность.

— Все хорошо, — отозвался он, — только я соскучился, — добавил уже тише.

— Я — тоже. Приехала на твоем джипе, подумала, тебе будет приятно на пути домой сесть за руль.

— О, моя мудрейшая и прозорливейшая! — он улыбнулся.

— Льстиво несколько, но приятно, — она засмеялась. — Все в порядке? Работа закончена?

— Почти, думаю, Майкл остался доволен. А у меня для тебя сюрприз, — Фертовский хитро прищурился. — Сейчас или дома?

— Конечно, сейчас! — воскликнула Надя. — Ты же знаешь, мне не утерпеть.

— Тебе понравится, — он полез в сумку. Достал из нее конверт без опознавательных знаков, к тому же незапечатанный, — это лично для тебя, — не сдержал улыбку.

Надя взяла конверт, в нем лежала фотография с подписью на английском языке: ее имя, пожелания, автограф. Теплый взгляд карих глаз, темные кудри, ямочка на щеке.

— Ты видел его? — воскликнула Надя. — Но где? Каким образом вы встретились?