Крылья в багаже. Книга вторая

— А Вы смотрите дальше, — Надя указала на ствол, — видите, здесь, начало XIX века, правнук Ивана Астафьева — Александр, участвовал в войне 1812 года. Я выяснила, что он отличился в нескольких сражениях, был ранен, представлен к награде.

У Александра родились две дочери, одна из которых — Екатерина — отличалась незаурядными музыкальными способностями, к тому же прекрасно пела. Будучи на гастролях в Англии, она страстно влюбилась в весьма среднего скрипача, обедневшего английского дворянина, можно сказать, голову потеряла из-за него. Привезла в Россию к отцу и выложила все начистоту: дескать, влюблена, честь отдала, другого пути нет, как идти под венец. Вторая дочь тем временем твердо решила уйти в монастырь. Матушку чуть удар не хватил.

Делать нечего, обвенчали Екатерину и Джона в местной церкви, и стала она носить фамилию Ферт или Ферс, на конце буква «с», это если по-английски, а на русский манер «Ферт». Так Астафьевы превратились в Ферт.

Однако это не все. Непривычная русскому слуху короткая фамилия Ферт стала Фертовской из-за ассимиляции с польской княжной Беатой Блажевич. Только тут произошло вливание аристократических кровей. Муж ее, Вениамин Ферт, был простым врачом, правда, невероятно красивым. Вот и влюбилась Беата. Вздорная, авантюрная, она была проездом в России, путешествовала, подхватила простуду в маленьком городке. Доктор, который ее лечил, просто свел ее с ума своей обходительностью и внешней красотой. Беата решила женить его на себе, взяла фамилию мужа, но на польский манер, уговорила и его на это. Так появилась семья Фертовских.

Глава 72

— Вот Ваши Вениамин и Беата, — Надя указала на ветви древа с правой стороны. — Продав в Польше свой маслозавод, пани Беата перебралась в Россию. Предприимчивая, надо сказать, была женщина. Она и в Российской империи жила на широкую ногу, но не только благодаря своему наследству. Ум имела аналитический, разбиралась в экономике, приняла участие в нескольких прожектах и получила с них солидную прибыль, при этом меценатствовала, даже зналась с родом Юсуповых. Правда, с мужем жила плохо, он не одобрял ее образа жизни, не привык к такому. В весьма, по тому времени, солидном возрасте родила ему сына Андрея или Анжея, который унаследовал от матери все выдающиеся качества ее ума и характера, а от отца — внешнюю красоту. Женился он удачно, тем самым приумножив капитал семьи, но самое важное, что впоследствии смог уберечь, то есть спрятать, часть капитала от Советской власти, но спрятал не только капитал, но и свое происхождение. Женился, заимел двух сыновей, одного из них назвал Григорием, ну, а дальше Вы сами знаете, Владимир Григорьевич, — Надя умолкла — все что хотела, сказала, даже больше. Рассказ прозвучал эмоционально и живо, по крайней мере, собеседник не перебил ни разу и было заметно — слушает внимательно.

Несомненно, родословная богатая, есть чем и кем гордиться, а родоначальниками все же были Астафьевы — крестьяне Тульской губернии, от которых не открестишься. И почти в каждом поколении были мезальянсы, то с одной, то с другой стороны.

Фертовский молчал, вероятно, обдумывал услышанное. Сомневаться в словах невестки не приходилось, часть из рассказанного он знал от своего отца и дяди, но только часть и именно ту, о которой они предпочитали вспоминать.

— Мне нечего добавить, — Надя прервала безмолвие, так и не дождавшись никакой реакции от свекра. Впрочем, то, что он не возражал, не выдвигал никаких контраргументов и не пытался что-то доказать, ее вполне устраивало. Спорить, тем более, ссориться с ним она не собиралась. Направилась к выходу, не успела протянуть руку к двери, как та открылась сама.

— Ты?! — глазам своим не поверила. — Как ты здесь оказалась? — она обернулась, посмотрела на свекра. Он нервно взъерошил волосы, прищурил один глаз. Хватило прихода невестки и ее речей, чтобы выбить его из колеи, а тут она еще увидела Машу.

— Я к Владимиру Григорьевичу, — Маша переступила порог комнаты, смотрела на Надю испуганно, но уходить не собиралась.

— Значит, это та самая Маша? — догадалась Надя. Мир тесен, а реальность способна на такие чудеса, которые вовек не придумать. — Владимир Григорьевич, Вы ждали именно эту девушку?

— С какой стати я должен перед Вами отчитываться? — наконец он пришел в себя. — Я в своем доме и принимаю гостей по своему усмотрению. Между прочим, Вы в их число не входите. Не будьте столь наивны, ожидая, что после Вашего исторического экскурса в прошлое моих предков, я кардинально поменяю свое мировоззрение. Не скрою, что есть любопытные факты моей родословной, есть чего стыдиться, однако гордости за своих предков и фамилию я испытываю больше. И уж точно останусь при мнении, что мезальянсы губительны.

— Спасибо за искренность, — Надя позволила себе улыбнуться, перевела взгляд на Машу, вдруг заметила из-за открытой двери чемодан. — Ты пришла сюда насовсем?!

— Да, — Маша подняла на нее глаза, стала переминаться с ноги на ногу.

— Родители знают?

— Мы поссорились, я ушла из дому.