Крыло Королевы

— Не только я, — он обнимает меня за плечи. Я напрягаюсь. Разве не этого я хотела? Узнать его получше, провести с ним время. Заставляю себя расслабиться, позволяю себе насладиться моментом. Кладу голову ему на грудь. Интимно, и в то же время сдержанно. И так уютно, несмотря на странность всего происходящего. — Они помогают нам, учат нас, вдохновляют нас. Большинство моих людей либо не знает, либо воспринимает это как часть религии, нечто божественное. Для меня — для нас — всё иначе. Они те, кому мы можем доверять.

— Хорошо, — говорю, закрывая глаза, вновь представляя, как лечу над лесами и озёрами, кружу над крышами Высшего Мыса и ловлю воздушные потоки у Ормовых утёсов. Вспоминаю, как мы неслись наперегонки с Зендером, и я обошла его благодаря чистому везению: поймала воздушный поток, который он, дурак, упустил. Сладкое чувство победы. Я делюсь всем этим с Рондетом и Коном, стараясь притупить острое чувство потери и сожаления от мучительной разлуки с родиной и семьёй и очередного осознания, что как королеве мне ничего из этого больше не будет доступно.

Я ныряю и взлетаю, «Оса» легко отзывается на каждое моё движение. Всегда так было. Всё настолько реальное, что я теряюсь в своём ожившем воспоминании. Облетаю все знакомые места, вытаскивая из своей памяти звуки ветра, брезента, металла и древесины бальсы. И гудение двигателя, как сердцебиение огромного насекомого, летящего вдаль.

Не представляю, сколько времени проходит, пока я сижу здесь, просматривая прекрасные воспоминания об утраченных надеждах вместе с инопланетными мечтателями. Может, несколько минут, а может — несколько часов. Кон тихонько меня будит. Этот Кон явно заботливее, чем тот, который бодро привёл меня сюда.

— Нам пора возвращаться.

Он помогает мне подняться на ноги, но сразу же отпускает. Интимность момента прошла, как будто и не было вовсе.

Я прикусываю краешек губы, внезапно засомневавшись.

— Кон? Я сделала что-то не так?

— Вовсе нет, — но он больше не улыбается. Он разворачивается, направляясь к проходу, по которому мы пришли, ведущему к внешнему миру.

Здесь нужен другой подход.

— Ренна? — шепчу я, надеясь, что Кон не слышит. — Можно поговорить с тобой? Только с тобой?

— Я поговорю с тобой наедине, Бел, — по голосу Ренны я бы сказала, что она забавляется: в нём слышится и смех, и понимание. — Личный разговор. Только между нами.

Широкие плечи Кона напряжённо распрямлены. Настороженно. Я посылаю мысль:

«Что я сделала не так?»

— Кон никогда не задумывался, чего тебе пришлось лишиться, чтобы быть с ним. Вот и всё. Для него это была честь. Для тебя — жертва.

«Но он ведь тоже чего-то лишился. Наверняка».

— Да. И этого он тоже не осознавал. Он был молод, полон надежд, но все они казались несбыточными. В отличие от твоих. Будь мягче к нашему антейму, малышка. Его сердце только начало заживать.

— Пожалуйста, Бел. Твои стражники будут волноваться, — вмешивается Кон, по-прежнему не оборачиваясь. В его голосе появилось что-то резкое. Он зол, расстроен и не знает, как с этим справиться.

Мои стражники. Эта мысль столь мощная и резкая, что мне не удаётся её скрыть. Ни от кого. Шай будет так зол…

Кон напрягается, мышцы его спины каменеют, плечи распрямляются. И он всё также не смотрит на меня. Если я думала, что минуту назад он был расстроен, то теперь…

Он знает. Я совершенно уверена, что он знает. Потому что во всех моих мечтах о свободе и счастье, которыми я поделилась, когда я не парила одна в небе над Вейрианом, я была с Шаем. Моим товарищем, мои другом, человеком, которого я люблю, о котором мечтала много лет. Это всегда был Шай.

И теперь Кон знает.

***

Я не могу заснуть. Ворочаюсь в постели, с одного бока на другой, пока простынь не сворачивается в комок. Осталось два дня до нашей свадьбы, и мой жених знает… ну, что бы он там ни думал, что он знает.

В итоге я признаю своё поражение и встаю с кровати, надевая халат. Джессем и Петра дежурят у двери снаружи. Когда я выхожу из комнаты, они выпрямляются, готовые ко всему.

— Да хватит уже, — ворчу я. — Расслабьтесь, отдыхайте. Мне нужно подышать, вот и всё.

Зря надеюсь. Не после всего, что произошло. Они молча следуют за мной. Вздыхаю, оставляя тщетные попытки, и иду вдоль края террасы. Некоторые цветы распускаются ночью, их аромат успокаивает. Любой другой ночью это, возможно, могло бы помочь. Но не сегодня.