Крыло Королевы

— Для этого нужно сердце, Бел, умение полагаться на свои инстинкты и верить. У тебя всё это есть. У меня — нет.

— И как же я полечу в этом нелепом наряде?

— В чулане есть спецодежда.

Предки! У него на всё есть ответы?

— Я не оставлю тебя, — оглядываюсь на Шая. — Никого из вас не оставлю!

— Вы сделаете это, ваше высочество, — отвечает Шай. — Вы оба. Вы можете отвезти антейма. Этот самолёт выглядит достаточно крепким, чтобы выдержать вас обоих. И пролететь нужно совсем немного, как заметил его величество.

Он многозначительно смотрит на Кона.

— Будто ты в этом что-то понимаешь, — язвлю я, но тут же осознаю, что так оно и есть. Он разбирается в летательных аппаратах не хуже меня. Он провёл большую часть жизни рядом с ними, благодаря мне. Это всё какой-то страшный сон. Страх делает меня безрассудной. — Я останусь с тобой, Шай. Я никуда не полечу. Я не оставлю тебя здесь умирать.

На его лице отражается внутренняя борьба, всего на мгновение. Уже через секунду он подавляет эмоции. Опасные слова, я понимаю, но это всё же правда. Да и какое это уже имеет значение? Жгучие слёзы жалят мои глаза — злость, отчаяние, ярость провоцируют их. Злость на всю безнадёжность этой ситуации. Злость на политическую игру, которая лишила меня шанса быть с человеком, которого я люблю, но оставила его рядом.

Он ничего не говорит. Он не предлагает мне выбор. Только не сейчас.

— Я не могу, — шепчу я.

Шай берёт мою руку, сжимая её.

— Ты должна, Бел, ты должна выжить. Только для этого я здесь. Понимаешь? — агония в его голубых глазах говорит всё, что мне нужно знать. Я больше не могу с ним спорить. Он смотрит на меня, требуя поступить, как он говорит, хотя бы в этот раз. И я должна. Я знаю это. Затем он переводит взгляд на Кона, стоящего позади меня, наблюдающего за всем. Он всегда всё видит. Я такая дура. — Вы оба нужны людям, чтобы выжить, чтобы начать бороться за свою свободу, — он со всей своей серьёзностью смотрит на Кона. — И вы должны научить людей бороться. Бел поможет. К тому же, вейрианцы перевернут землю, чтобы помочь вам, если Бел здесь. Вы это знаете.

Звуки выстрелов доносятся со стороны лестницы, за ними следуют взрывы гранат. Пол трясётся, гремит.

— Бел должна полететь, — возражает Кон. — Она меньше весит, и у неё есть опыт управления…

— Летите оба, — настаивает Шай. — Вам нужно добраться только до южной башни, помните?

Зарычав от бессилия, я хватаю гогглы и направляюсь к чулану, чтобы переодеться. Мне не до стестения: я снимаю дурацкое платье, оставаясь в нательной рубашке, панталонах и корсете. Пытаюсь сделать глубокий вдох и с хрипами избавляюсь от корсета. Надев комбинезон, я застёгиваю пояс с кинжалами на талии, и до меня доносятся голоса Шая и Кона.

— У вас здесь есть взрывчатка? Что-нибудь, чтобы установить ловушку на двери?

— Всё уже готово, — отвечает антейм. — Ты же не думал, что я просто сидел здесь и ждал?

Стараюсь их не слушать. Нельзя задумываться об этом, не сейчас, пока мне ещё предстоит кое-что сделать.

Шай погибнет, чтобы мы с Коном смогли сбежать. Шай пожертвует собой ради меня и моего будущего мужа. Потому что это его работа. Потому что он здесь для этого, с самого начала. Он никогда не был моим. Он никогда не любил меня просто за то, что я это я. И всё же… любил. Он любил меня всё это время — вот что он пытался сказать, а теперь уже слишком поздно. Я единственная причина, по которой он здесь. Я смахиваю предательские слёзы и надеваю гогглы, чтобы скрыть глаза, завязывая волосы в пучок на затылке.

Я иду к Кону. У меня не получается говорить мягко, в моём голосе горечь и резкость:

— Ты готов? Покажи мне пульт управления и забирайся внутрь, — отпрянув, Кон тяжело сглатывает и затем кивает. Вынужденно. Шокированно, может быть. Это всё неважно. Я должна вывести его отсюда. Это моя задача. Шай открыл мне глаза на это, и я в долгу перед ним.

Всё происходит за считанные секунды. Инструкции Кона очень точные. Торопливые, но понятные. «Он мог бы стать хорошим учителем», — рассеянно думаю я, не забывая о приближающейся угрозе. За звуками выстрелов слышно, как умирают люди.

Это я тоже стараюсь не слушать. Потому что передо мной стоит важная задача.

Кон забирается в «Стрекозу» первым. Я сажусь перед ним, прислоняясь к его груди, и берусь за управление.

Вид просто фантастический. Панель управления интуитивно понятная, и машина быстро откликается. Есть только одна загвоздка.

— А где выход?

Кон кричит за моей спиной:

— Шай, нажми кнопку, чтобы открыть купол, она над…

Серия выстрелов разрезает воздух. Мы оба вздрагиваем, купол рушится, миллионы осколков летят на нас, осыпаясь по всей мастерской смертоносным дождём.

Шай опускает винтовку.

— Вперёд.

— Вот зачем надо был стрелять? — мрачно ворчу. — Идиот.

— Это просто стекляшка, — голос Кона дрожит.

Нет, не просто. Я-то знаю. Витражный купол был прекрасен, как отголосок всего того, что я видела в здании Рондета. Такой красивый. И, наверное, очень древний. Одно только мастерство исполнения сделало его бесценным. Даже я расстроена. Но если я поддамся эмоциям, то сломаюсь, прямо как это стекло.