Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

При таких условиях, уплачивая значительно меньше по сравнению с тем, как обычно в прежнее время платили съемщики земли, оставаясь притом вечным арендатором, новый владелец через 25 лет, погашает весь лежащий на его участке долг и становится полным собственником своего участка.

Владельцы отчуждаемых земель будут вознаграждаться государством. Источником для расплаты с ними будет служить выручка государства от хлебных и денежных взносов за переданные в новое владение земли»[306].

Такой порядок устанавливался законом для передачи земли.

«Настоящим прочным хозяевам, а не всякому падкому на даровщину» передавалась земля. Иными словами, только деревенский кулак мог рассчитывать на получение участка земли.

Уплата одной пятой должна была производиться не только с земли, засеянной хлебом, но и находящейся под выпасом и сенокосом. Это условие уплаты создавало весьма тяжелое положение и делало закрепление недоступным многим крестьянам. Так, например, при участке земли в 30 десятин, из которых засеяно всего 15 десятин при установлении среднего урожая в 50 или 60 пудов с десятины, крестьянин ежегодно должен был уплачивать государству при среднем урожае в 50 пудов – 300 пудов, а при урожае в 60 пудов – 360 пудов. У крестьянина оставалось немного больше половины урожая на питание семьи, корм скоту, на семена и другие расходы по хозяйству. А так как средний урожай далеко не всегда совпадает с действительным, у очень многих могло создаться такое положение, что, отдавая ⅕ за землю, крестьянин оставался бы голодным со всей своей семьей.

Число десятин земли, оставляемой помещикам, устанавливалось земельными советами и по закону не ограничивалось. Участки, закрепленные в нескольких селах за помещиками, достигали 400–600 десятин. Оставаясь с таким участком и получая еще от правительства выкуп за отобранную землю, помещик совершенно свободно мог продолжать господствовать в деревне, эксплуатируя крестьянское население. А крестьянин в течение 25 лет остается плательщиком государству выкупных платежей, причем достаточно не заплатить год, как земля отбирается государством и внесенная крестьянином плата ему не возвращается.

По тому же закону закреплялось право на получение всего урожая крестьянами в 1920 году, вне зависимости от того, на чьей земле произведен посев. Закон является безусловно невыгодным для основной массы крестьянства. Закабалять себя на 25 лет, жить в постоянной угрозе за то, что можешь остаться без земли, – перспектива, мало кого привлекающая. Крестьянство очень скептически отнеслось к закону, оно на призывы посредников брать землю отвечало молчанием или вынесением решения о невыгодности передачи земли. Врангель, ожидавший от опубликования земельного закона положительного зффекта, был весьма огорчен тем, что посредникам нечего было делать. Начали прием земли крестьяне нескольких деревень во всем Крыму. Губернский посредник по землеустройству в своем донесении сообщает:

«Главнейшей причиной более чем сдержанного отношения населения к возможности осуществить свою вековечную мечту о земле является неуверенность в прочности положения, увеличивающаяся по мере приближения к фронту, где до наступления большего или меньшего спокойствия население в лучшем случае совершенно индифферентно относится к вопросу о земле, решительно уклоняется от какого-либо непосредственного участия в попытках применения закона и ограничивается молчаливым, без выражения обсуждения, выслушиванием даваемых ему разъяснений».

Чтобы привлечь крестьян к покупке земли, доказать искренность стремлений, правительство отдает распоряжение о том, что помещики не имеют права возвращаться в свои имения. Появление помещиков в деревне будет пугать крестьян и толкать их на путь содействия большевикам. Насколько в самом деле было искренне стремление правительства укрепить землю… за помещиками, можно видеть хотя бы из большого количества оговорок, которые ограничивают число отчуждаемой земли.

Газета «Крестьянский путь», начавшая выходить в августе 1920 г. и обменявшаяся в день выхода приветствиями с бароном Врангелем, занялась с первого же номера толкованием закона, упорно убеждая крестьян в том, что врангелевский закон является идеалом в решении аграрного вопроса, этот закон не чета большевистской социализации страны. У большевиков, пишет газета, и урожаем-то своим пользоваться нельзя, там все отберут в коммуну, и землю, и скот, и хату, да что там хату, и жену-то возьмут в коммуну, и одеваться прикажут в казенную одежду.

Крестьянин читал, улыбался по адресу автора статьи и газеты, а землю «по закону» брать не хотел.

Законом о земле в своих заботах о завоевании крестьянства правительство не ограничилось, в июле был издан закон о волостном земстве. Этот новый закон был в том же направлении и рассчитан на ту же социальную группу крестьянства.

Избирательные права деревни урезывались законом. Правом участия в избирательных сходах пользовались лица, достигшие 25-летнего возраста и отвечающие следующим требованиям[307]: