Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

Большевикам в Севастополе, как было указано в предыдущей главе, удалось организовать флотилию для посылки на Дон и отряд против Корнилова. Матросы флотилии выдержали ряд боев с контрреволюционными офицерскими и казачьими частями на Дону, они являлись свидетелями расправы белогвардейцев с рабочими ростовских заводов. Вынужденные отступить под напором в несколько раз превосходившего их по численности противника, не получив никакой помощи от Севастопольского совета, в котором большинство принадлежало меньшевикам, матросы, по возвращении в Севастополь, повели усиленную кампанию против соглашателей, засевших в Совете. С таким же настроением возвратился и отряд матросов, побывавший в боях с корниловцами под Белгородом и имевший столкновение с татарскими частями в Александровске. Отряд возвратился обратно с трупами своих товарищей, убитых в боях с белогвардейцами. Настроение масс под влиянием сообщений накаливалось, однако меньшевики, заседавшие в Совете, не пошли на предложение большевиков создать революционный комитет для борьбы с контрреволюцией.

Фракция большевиков для того, чтобы развязать себе руки в борьбе за массы и за настоящую власть советов, вышла из состава исполкома Совета. В заявлении о выходе из исполкома большевики писали, что они не могут взять на себя ответственность за гибельную политику Совета. В момент, когда белогвардейцы на Дону, Кубани, на Урале повели открытую борьбу с советами, задачей Совета является организованный отпор буржуазии. Заявление это, однако, не заставило соглашателей опомниться, они лелеяли надежду на то, что им удастся еще удержать массы в своих руках. Но это было недолго. Через несколько дней они начинают нервничать. Вопрос о Севастополе ставится на заседании Крымского комитета меньшевиков. На этом заседании возвратившийся из Севастополя член комитета сообщает: «Масса недовольна руководителями крайними оборонцами. Организация расползается. Надо оживить работу. Необходимо послать постоянного работника»[84]. Вынесено решение послать постоянного работника и, кроме того, поручено меньшевистским китам еженедельно по два дня каждую неделю выезжать в Севастополь в качестве лекторов и руководителей. Этими решениями, однако, не удалось спасти положения. Организация меньшевиков таяла невероятно быстро, от 4500 членов организации к концу декабря осталось только 600 человек, платящих взносы, а на собрания являлось только до 200 человек. «Если, – говорит представитель Севастополя на меньшевистской конференции, – уцелеет у нас 280–300 человек, то это будет большой успех. В Севастополе, – продолжает он, – мы, c.-д., всегда вели борьбу за авторитет Совета, а сейчас нам приходится бороться за советскую власть на местах против революционного комитета, который является властью над Советом»[85].

Полоса собраний матросов после возвращения флотилии и отряда кончилась поражением соглашателей. Матросы выносили резолюции, клеймящие позором предательский Совет. Приводим для большей ясности резолюции матросов линейного корабля «Иоанн Златоуст», команд штаба отрядов для борьбы с подводными лодками и миноносца «Феодонисий». В первой из резолюций матросы заявляют:

«Не все из нас большевики, но все мы, как один, пойдем без колебаний за партиями, которые решительно будут идти к раз намеченной цели полного раскрепощения трудящихся. Сметем всех явных и тайных контрреволюционеров, старающихся препятствовать на пути к завоеванию революции. С глубочайшим презрением относимся ко всем жалким соглашателям, не желающим войти в соглашение со всей демократией, и клеймим позором измены делу народной революции. Декрет о мире, земле и контроле над производством можно вырвать у нас лишь вместе с нашими сердцами. Власть советам и только советам везде и всюду, как в центре, так и на местах. Долой колеблющихся соглашателей, вперед – за мир, за свободу, за социализм. Да здравствует война до полной победы над капиталом»[86].

Команда штаба в ответ на проклятия, посылаемые народным комиссарам, постановила:

«Шлём проклятья тем, кто проклинает наших стойких и идейных борцов, шлем проклятья тем, кто называет их узурпаторами и аферистами: до сих пор они были нашими честными товарищами. Некий же «социалист» произносит хулиганские речи по адресу тех, кто хочет вырвать залитый кровью мир из адской, но уже предсмертной пляски капитала. Своей речью он наложил на себя несмываемое пятно позора. Тем товарищам, которые аплодировали тому «социалисту», – стыд и позор. Эти малосознательные товарищи жестоко ошибаются. Но мы не верим, что на Украине нет пролетариата, нет бедняков.

Заблуждающиеся товарищи, опомнитесь. Вы предаете славных товарищей балтийцев, предаете измученных жителей сырых холодных окопов. Вы рубите голову революции – революционный Петербург. Им надо помочь. Они нам готовое дали, дадут и еще. Так не мешайте же им, не ставьте и преград им на их тяжелом революционном пути»[87].