Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

Миноносец «Феодонисий» в своей резолюции называет предателей прямо их собственными именами и дает примеры наглого предательства. Вот эта резолюция:

«1) На Дону засела шайка предателей революции, которую оттуда можно выгнать только силой оружия.

Мы крайне возмущены против тех лиц, кто препятствовал посылке помощи на Дон, против засевшей там съехавшейся со всей России и даже иностранной буржуазии.

Мы возмущены против тех лиц, кто так громко кричал, что «Вольный Дон» самоопределился, ибо ясно всем, что там «самоопределились» генералы и все бежавшие туда капиталисты, и считаем, что тот, кто признает в настоящий момент «самоопределение» Вольного Дона, есть явный контрреволюционер.

Мы находим, что потеря Ростова и зверства и расстрелы трудового народа, учиненные калединской сворой, есть результат явной провокации, вследствие того, что своевременно не была помощь. Кровь предательски оставленных без поддержки тов. рабочих, крестьян, солдат и матросов падает на головы предателей.

2) Мы, команда миноносца, состоящая из великороссов, украинцев, молдаван и поляков, категорически протестуем против таких «самоопределений», как Центральная рада и Каледин, ибо в настоящий момент преступно говорить, что к нам никто не должен мешаться и мы не будем никуда вмешиваться, ибо мы самоопределились.

Мы, команда эскадренного миноносца «Феодонисий», заявляем, что отдадим свою жизнь для борьбы за освобождение трудящегося народа, не только населяющего Россию, но и за трудящийся народ всего мира.

Мы видим, что в украинские и прочие национальные организации позалезли чудо-патриоты, которые всеми силами стараются натравить нацию на нацию. Товарищи-братья, скажите этим чудо-патриотам: «Руки прочь, проклятая буржуазия, попытки твои бессильны».

3) Относительно посылки отряда против Каледина и вообще против контрреволюции, где бы она ни засела, – мы согласны идти все, но призываем товарищей прежде организовать в Севастополе свои революционные силы, ибо у нас уже здесь замечен съезд всех прихвостников и провокаторов буржуазии, которые уже начинают щупать почву для своей грязной работы. И, не уничтожив в корне контрреволюционную работу, мы не можем покидать Севастополь, т. к. может случиться то, что обратно сюда уже не попадем.

4) Мы категорически протестуем против резолюции, вынесенной 5 декабря, в которой ясно видим подтасовку и которая была принята большинством лишь потому, что постарались разжечь национальные чувства. Эта резолюция гласит: «Гражданская война есть результат насильственного захвата власти», т. к. в Петербурге и Киеве трудовой народ насильно вырвал власть из рук буржуазии, то этой резолюцией мы сами себя же обвинили и сожалели, что напрасно власть вырвали из рук буржуазии»[88].

Возмущенные предательской тактикой Совета, матросы выносили резолюции о разоружении офицеров. «Ни одного револьвера, ни одной сабли у офицеров быть не должно. Все виды оружия должны быть у них отобраны»[89], – заявляли матросы. А 15 декабря, не ограничившись резолюциями протеста, матросы начали арест офицеров. Исполком дал распоряжение самовольно арестованных в тюрьму не принимать. Тогда матросы нашли выход. Они вывели арестованных 32 офицеров и одного попа на Малахов курган и там расстреляли[90].

Совет и центрофлот, не ожидавшие такого оборота событий, поспешили сложить с себя ответственность, передав полномочия Военно-революционному комитету.

Вскоре по организации Ревкома самосуды прекратились. Под руководством Ревкома были произведены выборы в Совет, большинство в котором принадлежало уже большевикам. При выборах Исполнительного комитета нового Совета 2 января 1918 года меньшевики и с.-р. попытались сорвать предложение большевиков о выборах, когда же это им не удалось, они отказались от выделения своих представителей в Исполнительный комитет. Места, освободившиеся после отказа соглашателей, были распределены между беспартийными и впервые выступившими официально в Совете левыми социалистами-революционерами. Взявши в свои руки власть, большевики Севастополя поставили вопрос о помощи в борьбе с соглашателями и буржуазией организациям других городов Крыма. Никаких агрессивных мероприятий, направленных против татар, Севастопольский совет не предпринимал до того момента, пока Крымский Наполеончик – Сейдамет – не выступил против Евпатории.

Выступление, имеющее целью разоружить Евпаторийский гарнизон, объясняется двумя мотивами, с одной стороны, обеспечить себя оружием, с другой – обезопасить себя со стороны Евпатории на время борьбы с Севастополем и ослабить революционные силы. Разоружение вызвало горячий протест со стороны евпаторийцев, в результате которого произошли столкновения с эскадронцами. Не имея сил противостоять Крымскому штабу, Евпаторийский комитет большевиков обратился за помощью к Севастополю. Одновременно было предъявлено требование о возвращении оружия и увольнении с должности начгарнизона реакционного полковника Выграна.