Крым 1942

– Тимур, тебе оказана честь сформировать со мной расчет ПТР. Будешь патроны подавать и прикроешь если что, из СВТ.

Лицо интеллигентного парня прояснилось, а я между тем обратился к единственному уцелевшему расчёту бронебоев:

– Бойцы, наша с вами задача самая сложная и ответственная: вывести самоходки из строя. Она выполнима: поднявшись на крышу, мы сможем держать под огнём всю прилегающую территорию, стреляя сверху вниз. Напомню, что толщина брони «штуг» сверху составляет всего десять-восемнадцать миллиметров. А судя по звукам моторов, дистанция боя, когда самоходки покажутся в заводском дворе, не превысит триста метров. Заявленная бронепробиваемость ПТРД на этой дистанции вполне достаточна… Но!.. Позади боевой рубки находится моторное отделение, его прикрывают стальные жалюзи и тонкие броневые листы. Предлагаю бить по ним бронебойно-зажигательными, есть шанс сжечь самоходки к хренам собачьим!

Иван Родин, такой же долговязый, как и Тимур Мамедов, крепкий жилистый колхозник, успел отслужить срочную до войны. А немного повоевав в стрелковой части под Смоленском и отлежавшись в госпитале, стал одним из первых бойцов, освоивших систему ПТРД. В приданной нашему полку роте бронебойщиков его расчёт считался одним из самых опытных, и свою репутацию Иван Родин подтвердил в первом же бою на Песчанке, зарядив точно в борт «хорьха». Сейчас по-крестьянски обстоятельный мужик согласно кивнул в ответ на мои слова, густо пробасив:

– Вмажем фрицам как следует, товарищ старший лейтенант!

– Ну вот и славно. Все, пора подниматься, немцы нас дожидаться не станут.

По очереди взобравшись наверх по технической лестнице и подав через чердачный люк оба ПТРД (хорошо хоть, высоты потолков хватило их поднять!), мы оказались на крыше, имеющей, к моему вящему удовлетворению, невысокий кирпичный парапет. А вот тот факт, что фрицы уже приближаются к зданию тремя штурмовыми группами по отделению в каждом, меня крепко огорчил. Внутренне я обругал себя последними словами: приказал бы корректировщику навести мины на пустой участок по периметру, где на деле нет атакующих, глядишь, фрицы и сейчас не знали бы, что мы заняли башню! Но моторы шумят уже совсем рядом, значит, «штуги» по явятся в поле зрения в ближайшие пару минут.

– Подержи ствол ПТРД. Только крепко!

Тимур послушно вцепился в ствол противотанкового ружья, а я достал бинт и массивную оптическую трубку, скрученную с германского пулемётного прицела MGZ34, установленного на станке. Мне повезло: очередь «максима» не разбила линзы, а сама трубка довольно легко отсоединяется от прицела. Я решил туго примотать её бинтом к стволу ПТРД рядом со штатным прицелом, понимая, впрочем, что после первого же выстрела импровизированный оптический прицел уйдёт в сторону. И все же я решил попробовать пойти стопами капитана армии США Уильяма Брофи, в ходе войны в Корее переоборудовавшего трофейное ПТРД в штурмовую винтовку, оснащенную оптикой. Хотя, говорят, подобные усовершенствования пытались внести и немцы, а может быть, и наши бойцы… Главное, примотать оптическую трубку покрепче да пожестче!

Фрицам остаётся где-то сто метров до башни, когда на открытую площадку перед заводским ограждением, лязгая гусеницами, выкатили обе самоходки, за которыми держались основные силы гансов. Между прочим, «штуги» нового поколения, с опасной для советских танков длинноствольной пушкой и усиленной бронёй! А развёрнуты они к нам бортами, которые, впрочем, из бронебойных ружей не прошибить на дистанции в триста метров. На таком расстоянии тридцать пять миллиметров брони наши патроны возьмут только под прямым углом, а сверху-вниз срикошетят…

– Огонь по готовности!!

Секунд пять уходит на то, чтобы скорректировать позицию, ещё секунда – чтобы поймать в полукрест прицела стальные жалюзи над моторным отделением. Их хорошо видно в трехкратную цейсовскую оптику… Прикинув отставание штатного прицела от ствола ПТРД, беру упреждение – сантиметров на пять левее – и мягко тяну за спуск.

Выстрел!

Как бы крепко я ни пытался упереть приклад бронебойного ружья в плечо, отдача шибанула с огромной силой, выплюнув из практически полутораметрового ствола патрон калибра четырнадцать с половиной миллиметров. Упор для щеки долбанул по лицу не хуже, чем мои спарринг-партнеры на тренировках, буквально оглушив на пару секунд! Хорошо хоть, из-за лёгкой контузии грохот выстрела показался не столь оглушающим… Бронебойно-зажигательная пуля Б-32 врезалась не в жалюзи, а в броневой лист и, кажется, даже пробила его, однако никаких видимых повреждений самоходке не нанесла. Собственно, «штуга» продолжила движение, даже не затормозив. Не преуспел своим выстрелом и Иван Родин… Однако с первым залпом ПТРД зарычал МГ-34 Георгия Беридзе, а парой секунд спустя к нему присоединился машингевер Тимура Ломидзе. Следом застучали частые выстрелы СВТ «снайперов» Лопатина, все вместе тормозя штурмовые группы фрицев, уже пошедших на рывок…