Крым 1944. Весна освобождения

4 октября 1941 г. по приказанию командира 1-й БПЛ 4-й дивизион в составе ПЛ ПЛ Щ-216 и еще пяти «Щук» перебазировался из Феодосии в Туапсе.

До конца года субмарина совершила еще два боевых похода уже на позиции у берегов противника, в промежутках между которыми с 4 по 13 ноября в очередной раз пройдя навигационный ремонт.

Очередной поход состоялся с 16 октября по 3 ноября 1941 г. Этому походу предшествовали изменения в нарезке боевых позиций советских подводных лодок в западной части Черного моря. Сделано это было с целью усилить эффективность действий подводных лодок. Директивой Военного совета ЧФ № 00689/оп от 9.10.41. командирам бригад было дано указание повысить активность подводных лодок, находящихся на позициях. Предлагалось разделить районы их действия для позиционной службы у баз и крейсерства. Это была первая попытка дать инициативу в руки командирам подводных лодок. При этом из восьми позиций половина предназначалась именно для крейсерства (позиции № 19, 20, 22 и 24).

Вот на такую позицию № 24, предназначенную для крейсерства, и отправилась в первый боевой поход Щ-216. Новой директивой Г.Е. Карбовскому разрешалось: маневрировать в позиционном[6] положении, организовывать радиосвязь днем, а также проводить взаимную связь по специальной таблице условных сигналов.

С началом войны появилось и еще одно правило: первый боевой поход на вражеские коммуникации командиры новых лодок совершали с командиром дивизиона. Но в случае с 216-й ни в одном архивном документе наличие командира дивизиона, либо какого-то иного начальника на борту ПЛ во время первого боевого похода нам обнаружить не удалось.

«Командиру ПЛ Щ-216 Капитан-лейтенанту Карбовскому Приказание командира 1 БПЛ N9 34/оп от 15.10.41 г.

Время и дата выхода, порт. В 17.30 16 октября. Туапсе.

Позиция N9 24; район м. Зейтинбурну.

Время и дата возвращения, порт. 3 ноября. Туапсе».

Сначала лодка была направлена в район мыса Зейтин-Бурну (район турецко-болгарской границы) и была в море с 16 октября по 3 ноября 1941 г.. Прибыв на позицию 19 октября, в течение первых трех дней лодка патрулировала у берега; при этом поздно вечером 20 октября в ходе зарядки аккумуляторов ею был неудачно атакован буксир (торпеда не попала в него).

Известный историк боевых действий подводных лодок советского флота И.А Киреев[7] описывает этот поход следующим образом: «Следующие два дня лодка провела в морской части позиции, в 25—30 милях от берега, на вероятном пути судов противника, ходивших прямым курсом на линии Босфор — Варна; при этом пришлось погружаться от самолета, производившего разведку на бреющем полете.

24 октября, когда лодка снова перешла в район прибрежного фарватера, но патрулирование производилось слишком далеко, в 4—7 милях от берега, вследствие чего на фоне берега трудно было своевременно обнаружить суда противника, шедшие по прибрежному фарватеру.

Последствия этого тактического промаха сказались днем 31 октября. Когда в 14 час. 12 мин. на дистанции 40 каб позади был обнаружен транспорт противника, лодка начала выходить на атаку, однако командир слишком поздно принял решение об увеличении хода до 7 узлов и с транспортом не удалось сблизиться до расстояния торпедного выстрела. Впоследствии уже на базе будет отмечено, что “командир от атаки отказался” и его действия будут признаны неудовлетворительными».

Вечером 1 ноября лодка начала возвращение в базу.

Главная роль в любом морском экипаже — неважно, линкор это или крейсер, эсминец или морской охотник, — несомненно, принадлежит командиру. Но во много раз его значение возрастает на подводной лодке. Недаром говорят подводники о командире — первый после Бога. Автобиография Г.Е. Карбовского, написанная еще до войны, позволяет нам ближе узнать этого человека**.

***

В своих мемуарах бывший помощник командира Щ-216 Я.К. Иоселиани достаточно подробно описывает события первой и последующих атак по кораблям противника в этом походе. Правда, автор изменил фамилию командира на Вербовский, а название лодки — на «Камбалу». И хотя, судя по этим изменениям, автор широко использовал право на художественный вымысел, его повествование несколько своеобразно характеризует командира лодки и царившую на ней атмосферу:

«...Мы направились к люку, но задержались из-за нового доклада сигнальщика.

— Курсовой левого борта сорок, показался проблеск на воде!

— Вы точно видели проблеск? — спросил командир.

— Так точно, товарищ командир, вот он: курсовой сорок, слева, на воде! Не так далеко.