Крым

– За старшего на Бугской линии остается капитан-поручик Милорадович. В помощники ему будет из обер-офицеров подпоручик Хлебников Вячеслав. А из младших командиров унтера Андреянов Трифон, Прошин Ермолай и Степан Усков. Плюс к этому еще и три капрала. Останется для несения службы у орудий и все отделение канониров. А для дальнейшего обустройства линии – большая часть из тыловой группы. Не переживайте, – успокаивал расстроенных егерей Алексей. – Думаю, что все это ненадолго. А вам тут скучать тоже будет некогда. Работы на все лето вон сколько, а там уже и мы к вам обратно подойдем.

Сложнее было с Катариной. Объяснить жене, что все это быстро закончится и что его ждет недолгая и легкая прогулка, не получилось. Женское сердце очень чувствительное, тем более если оно любящее.

– Ну же, не плачь, милая, – прижимал Алексей ее к груди. – Ты ведь жена офицера, егеря. Ну что поделать, коли наша доля такая – следовать туда, куда нам прикажут. То ли еще дальше будет! Впереди у нас такие длинные войны, солнце мое. А русский офицер – он должен быть всегда уверен, что его дома ждут и любят. Ну не плачь, моя маленькая, а то сейчас Ильюха проснется и тоже даст рева, – кивнул он на колыбельку с сыном. – Так сыро тогда станет, что даже наш Буг опять из своих берегов выйдет. Тебе нельзя сильно расстраиваться, а то, не дай Бог, вдруг молоко пропадет. Ну же, успокойся, моя хорошая!

– Я буду молиться за тебя, Алексинька, – молодая женщина уткнулась ему в грудь. – Ты должен себя беречь. Слышишь?! Обещай мне?!

– Обязательно, сердце мое! – Лешка обнял крепко Катарину. – Я обещаю!

Сотня егерей верхом при двух десятках вьючных лошадей уходила в восточном направлении. Их провожали солдаты и все местные. Для многих они стали уже близкими и своими людьми.

– Лошадей-то каких хороших нам выделил Касперов! – качал головой Гусев. – Неужто вот прямо так сразу же и отдал, безо всяких там своих капризов?

– Ага, чтобы природный кавалерист да без капризов коней своих отдавал? Ну конечно! – хмыкнул Лешка, вглядываясь вдаль. – Небось, сердце у него кровью обливалось, изворчался передо мною весь. Ну что он мог поделать? Ему там, похоже, бумага серьезная поступила. Я слышал, как подполковник своего интенданта чихвостил на улице. Дескать, что он сам к генерал-поручику для скорой расправы поедет, коли тут такой умный.

– Вон, с правой стороны, со стороны лимана кто-то скачет? Похоже, что наши, боковые?

Первую ночевку сделали в степной балке, укрывшись в ней от порывистого весеннего ветра. Ко второй подошли уже к крепости Александр-шанц.

– С вами за Перекоп убывает эскадрон драгун, познакомьтесь с секунд-майором Кривицким, – генерал Ганнибал кивнул на крепкого немолодого кавалериста. – Бог даст, управитесь там по-быстрому, вот и вместе обратно вернетесь. Как идти в Крым, мне вам объяснять не нужно, и провожатые вам уже ни к чему. Там одна хорошо набитая дорога, да у вас теперь и свои карты имеются. Ох и молодцы у тебя эти двое. Шустрые солдатики и грамотные, главное, такие. По той грамоте и по счету это ладно, так они еще и два иноземных языка даже знают. А тот, что при капральстве, так еще и книги почитывает. Пока у меня здесь в крепости карты рисовали, он все тут и у всех, что только было, перечитал. Хотел я уж было у себя их насильно оставить, по-доброму ведь они не пожелали, а потом рукой махнул. Своих нужно выращивать из местных, таких же вот, как эти. Вот же, погляди, из подлого сословия сами, а ничем многим нашим офицерам не уступают. Не зря царь-батюшка Петр Алексеевич говорил: коли хороший солдат, так капралом его ставь, а коли он в капралах себя добрым служакой показал и ежели в боях свою храбрость высказал, так в офицерство его производи. В его ведь правление аж треть обер-офицерского состава из простых солдат вышло. Не то что вот сейчас. Придет иной аж в чине подпоручика и, окромя как в морду бить рядовых, ну ведь ничего более не умеет!

Три с половиной сотни верст до Перекопа прошли за пять дней. Сильно лошадей не гнали, дабы они не утратили боеспособность. Вечером им давали пастись, благо майская трава еще пока не успела подсохнуть под жарким южным солнцем.

– Эхх, простор-то какой! – удивлялся Скобелев Александр. – У нас на Рязанщине вроде как тоже большие поляны имеются возле Оки. Но куда вот с этим всем равняться? Тут иной раз и глазом-то зацепиться не за что, сутками ведь едешь, и все вокруг ровное как стол.

– Тут такое еще долго будет, прапорщик, не удивляйся, – улыбнулся Гусев. – За Перекопом тоже степь будет, а до Крымских гор суток двое еще пути. А горы там какие красивые! Все они густым лесом поросли. Стоишь на вершине, вниз смотришь, а там море, синее-синее, бескрайнее. Вот где красота! А совсем скоро уже крепость будет – Ор Капу называется. Семь лет назад нам ее тоже довелось штурмовать с войсками князя Долгорукова.

– Алексей Петрович, может, оглядимся там? – спросил поручик у командира. – Столько лет прошло, что теперь даже кажется: и не со мной все это тогда было.