Крым — Галлиполи — Балканы

«Всего в лагерях было устроено 7 церквей, — пишет полковник С. Ряснянский, — очень трудно было устроить внутреннее устройство церквей. Иконостасы делались из одеял, и на них вешались написанные на холсте иконы наших же художников. Престолы, жертвенники, аналои делали из ящичных дощечек. Из консервных банок и других жестянок делались необходимые для церкви предметы… Одна из церквей откуда-то достала небольшой колокол» ^{88}.

Параллельно со всеми делами и заботами налаживались взаимоотношения командования корпуса с французской администрацией города. Военным комендантом Галлиполи был майор Вейлер, он же командир батальона в 500 сенегальских стрелков при 28 пулеметах. Он придерживался официальной линии своего руководства, считая русских в подчиненном положении. Но первый же инцидент, случившийся после появления русских, показал, что он сильно ошибался.

Однажды, через несколько дней после высадки врангелевцев, сенегальский патруль задержал двух русских офицеров за громкое пение на базаре и привел их в свою комендатуру. При этом сенегальцы одного из них несколько раз ударили прикладом, и тот был с окровавленным лицом. Как записал в своем дневнике Г. Орлов: «Начальник штаба корпуса генерал-лейтенант Е.И. Доставалов, узнав об этом, лично отправился к майору Вейлеру и потребовал выдачи арестованных. Но французский комендант наотрез отказался сделать это. Тогда Доставалов вызвал две роты Константиновского училища и приказал им штурмовать комендатуру. Сенегальцы моментально разбежались, бросив винтовки и пулеметы. Арестованные были освобождены» ^{89}. После этого французы вообще перестали высылать свои патрули в город, наводненный русскими.

Подобного рода конфликтов больше не было. Лишь иногда случались инциденты на продовольственном складе, где французские сержанты пытались обвесить или обсчитать тех, кто получал продукты.

Безрезультатно окончились и попытки французов отдавать свои распоряжения русским частям, минуя штаб корпуса. Все командиры знали, что такие распоряжения не имеют силы. Это подтвердил такой случай. В январе 1921 г. майор Вейлер без санкции командира корпуса сообщил русскому коменданту, что намерен совершить объезд русских частей, и просил организовать там ему соответствующую встречу. Однако никаких почестей в войсках ему не оказали. Офицеры и солдаты везде занимались своими повседневными делами, а французскому коменданту внимания было столько же, как и любому проезжающему мимо. Чтобы спасти честь мундира, Вейлер потом послал письмо в корпус, где сообщал, что он «объехал русские части и приветствовал их знамена» ^{90}.

С местным населением у командования и личного состава корпуса очень быстро установились хорошие отношения. «Местное население, — отмечает в своих воспоминаниях полковник С. Ряснянский, — с ужасом встречало прибывших русских, т. к. ранее бывшие в Галлиполи воинские части турок, немцев, англичан и французов очень обижали жителей, грабили их и приставали к женщинам. Но очень скоро местные жители увидели, что плохо одетые, нуждающиеся во всем русские никого не обижают и никого не грабят. Однажды греческий префект был у генерала Кутепова и сказал: "Посмотрите, вот уже более полугода русские живут в наших домах на скудном пайке, а вокруг их домов безопасно бродят сотни кур и иной птицы. Уверяю вас, что всякая другая армия давно бы их съела!" Он подчеркнул также: "За все время пребывания русских в Галлиполи не было ни одного случая, чтобы русские были бы грубы или невежливы к местным женщинам"» ^{91}.

Конечно, были досадные исключения, но настолько редкие, что общей картины не меняли. Был, например, случай разбойного нападения солдата на местного зубного врача. Потерпевший вскоре умер от ран, но быстрый арест виновного, скорый суд и беспощадная казнь его дали понять, что местное население находится под надежной защитой.

Первым шагом к доверительным отношениям с греками на официальном уровне послужил случай, произошедший вскоре по прибытии корпуса в Галлиполи. В декабре 1920 г. группа из 23 человек одного из полков в отчаянии от казавшейся им безнадежности своего положения решила самостоятельно пробиться в славянские страны. С оружием они тайно покинули лагерь и, направившись на север, пришли в местечко Булаир, где натолкнулись на небольшой пограничный пост греческих жандармов. Понимая, что они не в силах противостоять русским, греки успели сообщить в Галлиполи своему префекту. Между тем русские, располагая небольшой суммой денег, обрадовались полученной свободе и загуляли в местных кабачках.

Получив это сообщение, префект мог поступить по-разному. Скажем, обратиться к французам или послать свою усиленную военно-полицейскую команду. В обоих случаях дело бы закончилось жестоким кровопролитием, что сильно подорвало бы авторитет русских в Галлиполи. Но префект избрал третий путь: он обратился к командиру русского корпуса. Тот немедленно отправил в Булаир патруль, и беглецы вскоре благополучно были возвращены в свою часть. Такой жест греков по достоинству был оценен русским командованием ^{92}.