Крым. Ханы, султаны, цари. Взгляд на историю полуострова участника Крымской кампании

Гиреи были настолько же вспыльчивы, насколько расточительны. Хан Крым-Гирей однажды пожелал проверить, насколько смел его второй сын, в то время еще только подросток, и насмешливо заметил по поводу его стрельбы из лука, что трусу прялка подходит больше, чем лук. «Трусу?! Я не боюсь никого, даже тебя!» — ответил мальчик и, чтобы доказать верность своих слов, тут же выстрелил в своего родителя. Стрела проявила к хану больше уважения, чем тот, кто ее выпустил: она пролетела мимо живой мишени и вонзилась на глубину двух пальцев в какой-то деревянный предмет. Поскольку мальчик обычно был послушен и был любимым ребенком хана, эту вспышку гнева ему простили. Привычным развлечением при дворе была охота с соколами и гончими. В этих случаях хан иногда выезжал в поля в сопровождении пятисот или шестисот всадников и проводил несколько дней во временном лагере. Барон де Тотт, французский агент, которого прислал в Крым герцог де Шуазёль (знаменитый французский политический деятель XVIII века, в разное время занимал посты министра иностранных дел, военного и морского министра Франции. — Пер.), расширил круг дворцовых развлечений, устроив фейерверки и показав эксперименты с электричеством, вызвавшие огромное изумление у местных жителей. Максуд-Гирей был поражен не слишком сильно и сумел сохранить сдержанность и достоинство. Но придворные, чье потрясение было сильней, смотрели на барона почти со священным ужасом, как на настоящего волшебника. На следующий день весь Бахчисарай говорил о чудесах, которые творил посол. Какое-то время у него хватало времени только на удовлетворение любопытства тех, кто желал про это узнать. Однажды к его дому подошла группа просителей и обратилась к его секретарю с такими словами: «Господин, мы черкесские мурзы, заложники хана. Мы слышали о чудесах, которые твой бей совершал для его удовольствия. Таких чудес ни один человек не мог даже представить себе со времени рождения пророка, и они никогда не будут известны людям после его смерти. Уговорите его позволить нам увидеть их, чтобы мы однажды смогли рассказать о них в своей стране и чтобы Черкесия, лишенная этого чуда, смогла хотя бы записать в своих летописях воспоминание о нем». По словам того же посланника, Максуд любил устраивать званые вечера. Гости приходили к нему на закате, после вечерней молитвы и оставались примерно до полуночи. Ужин подавали на двух низких круглых столиках; первый ставили перед ханом, который всегда ел один, второй был для гостей. В день, назначенный де Тотту для первого приема у хана, барона ждал церемониймейстер с отрядом охранников и несколькими офицерами, которые должны были сопровождать де Тотта. Когда они прибыли во дворец, визирь встретил барона в прихожей и провел его в комнату для аудиенций. Хан сидел на диване, и рядом стояли несколько придворных. После того как барон вручил свои верительные грамоты и произнес обычные приветствия, напротив хана был поставлен стул для него. Затем хан пригласил его часто приходить во дворец, и барон в сопровождении того же почетного эскорта вернулся домой.

В эпоху татарского правления главными городами полуострова были столица ханства Бахчисарай, Ак-Мечеть — нынешний Симферополь, Козлов — теперь Евпатория, Кафа и Карасубазар. Название столицы было дано ей в честь резиденции ханов и означает Дворец садов. Бахчисарай и теперь — самый интересный город Крыма благодаря своему романтическому местоположению, татарскому населению и дворцу восточных правителей. В нем нет ничего европейского, нет даже ничего русского, кроме нескольких солдат, охраняющих безлюдные залы потомков Чингисхана. Все здесь восточное и азиатское. Долина, в которой расположен город, похожа на окрестности английского города Матлок. Ее склоны усеяны большими каменными глыбами кубической формы. Кажется, что поток воды унес землю, в которой они были погребены, и оставил их лежать в красивом и безупречном равновесии, но достаточно было бы одного прикосновения — и они скатились бы на дно ущелья. Через эту лощину течет маленький ручей, вдоль которого стоят дома. Другие дома поднимаются на склоны холмов, чередуясь с садами, виноградниками и группами деревьев, в основном ломбардских тополей. В дни процветания столицы ее население было большим, но теперь и официальная цифра 200 000 жителей, должно быть, сильно преувеличена. Все постройки, кроме дворца и мечетей, были, вероятно, немногим лучше лачуг. Де Тотт поселился в доме французского консула. В единственный этаж дома вела деревянная лестница без перил, ступени которой сгнили от дождя и едва не проламывались под тяжестью каждого поднимавшегося по ней человека. Внутри были зал и две боковые комнаты, которые служили гостиной и спальней. Все это было сделано из дерева, извести и шерсти и было таким хрупким, что посол вполне обоснованно боялся, как бы его жилище не обрушилось под тяжестью его сундуков.