Крым. Ханы, султаны, цари. Взгляд на историю полуострова участника Крымской кампании

Армии Российской империи добились успеха в боях, но эта удача оказалась для победителей почти такой же гибельной, как для побежденных. В Вене на престол взошел новый монарх, и политика австрийского двора изменилась. Волнения в Австрийской империи заставили ее правительство заключить сепаратный мир на условиях возврата к довоенному положению дел. Россия продолжала сражаться одна, но война оказалась для нее слишком тяжелым бременем. Ей стало не хватать людей, и власти были вынуждены обшаривать дикие пустыни Сибири в поисках ссыльных, пригодных для зачисления в армию. Затраты на войну были огромны, а казна была пуста, и кредит Российского государства так низок, что иностранные капиталисты, перед тем как иметь дело с казначейством империи, требовали гарантию от частного банкира или от ближайшего наследника престола. Великобритания угрожала, а Польша была ненадежна. При таких обстоятельствах Екатерина в душе горячо желала мира, хотя внешне держалась высокомерно и независимо. В 1792 году она в Яссах заключила с Портой договор, положивший конец войне, в которой Австрия потеряла 130 000 человек, Россия 200 000, а Турция 330 000. Никогда честолюбивый замысел не завершался более полным крахом, чем тот план, который путешествующие монархи составили, непринужденно беседуя, во время путешествия. Вместо того чтобы приобрести Болгарию, Румелию, Фессалию, Албанию, Пелопоннес и греческие острова, императрица получила Очаков — пропитанный кровью город, в котором дома были разрушены и пусты, и еще мрачные степи между Бугом и Днестром. Напрасно Константина приобщали к греческой культуре, напрасно он принимал почести от депутатов с островов архипелага. Его ждала необычная судьба: Константин, предназначенный для константинопольского трона, который надо было захватить силой, не занял трон в Санкт-Петербурге, на который имел законное право. Когда российский престол освободился после смерти Александра, Константина опередил и стал новым императором его младший брат Николай. Судьба, которая постигла Екатерину и ее внука Константина в XVIII веке, повторилась в веке XIX для Николая и его сына, тоже Константина: и те и другие злили своего соседа, «больного человека» (прозвище, данное Турции. — Пер.) В этом новом случае Россия, которая надеялась завладеть воротами Черного моря, потеряла само море и с трудом могла видеть его воды.

Обманутый крымский хан тяжело пострадал из-за покорного следования советам русских. Шахин-Гирей не был на полуострове, когда туда приезжала императрица. После того как хана лишили власти, какое-то время с ним обходились вежливо: ему пообещали дворец в Санкт-Петербурге, право иметь двор и восемьсот тысяч рублей пенсии. Но потом его перевезли в Калугу — город на реке Оке, который в то время был жалким поселком. Пенсию стали платить неаккуратно, а затем и вовсе перестали платить. Потемкина обвинили в том, что он присваивал ее себе. Неудачливый хан в крайнем отчаянии настойчиво просил, чтобы ему позволили самому явиться с жалобой к императрице и потребовать исполнения данных ему обещаний. Ему сказали, что разрешить этого не могут. Тогда несчастный Шахин-Гирей воскликнул: «Раз уж мои враги решили меня погубить, отдайте меня в жертву туркам. Они хотя бы не откажут мне в праве самому выбрать способ моей смерти». С варварской жестокостью, не имеющей себе равных, его поймали на слове и действительно отвезли на турецкую границу, где турецкие власти захватили его и отвезли на Родос. Там разъяренная чернь убила Шахин-Гирея, считая, что по его вине Россия захватила Крым. Его соперник Селим-Гирей увидел, что дальнейшее сопротивление его страны бесполезно, и согласился отступить. Он добился для своих сторонников разрешения уйти в Черкесию. Там, в тени Кавказских гор, он и умер, оставив многочисленное потомство. Представители боковых ветвей семейства Гиреев во время войны отличались доблестью в турецкой армии. Максуд-Гирей был губернатором Измаила во время ужасного штурма, когда войска Суворова захватили этот город. А Каплан-Гирей геройски сражался против австрийцев в битве при Шурше.