Крымская Чаша Грааля

В комендатуре потный краснолицый немец отвел их в холодную комнату, где, кроме них, были еще три человека. Роза и Хая увидели Нонну и сначала не узнали ее. Сильно похудевшая и постаревшая за один день, избитая и истерзанная, женщина печально смотрела на них своими азиатскими глазами.

– Нонна! – Хая кинулась к сестре и прижала ее к своей груди.

– Хая, – в голосе женщины уже не было прежних веселых ноток. – Они звери, Хая. Что они с нами сделают? За что?

– Мы выстоим, – бодро сказала Роза. – Выстоим назло Рагиму. Ему не удастся сломать меня.

Скрипнула дверь, и в проходе показалась голова татарина.

– Роза Бакши, на допрос, – выкрикнул он чужим, незнакомым голосом, и девушка задрожала и побледнела. Хая успела прикоснуться к ее локтю, и Роза усилием воли взяла себя в руки.

– Куда идти, Рагим? – спросила она.

Татарин не смотрел на нее:

– За мной.

Они шли по длинному холодному коридору.

– Рагим, если я обидела тебя, накажи только меня, – начала Роза. – Мои близкие не должны страдать. Ну, Рагим, похлопочи, чтобы мать и тетку отпустили, а со мной можешь делать все, что захочешь! Есть же в тебе что-то человеческое…

Рагим не отвечал. Дойдя до последней в коридоре двери, он толкнул ее, и девушка оказалась в небольшой комнате. Лунный свет едва пробивался через зарешеченное окно, падая на письменный стол, за которым сидел худощавый блондин в эсесовской форме, похожий на латыша (Роза потом узнала, что в нем действительно текла латышская кровь, когда-то Шольц жил в Риге и поэтому немного говорил по-русски).

– Это твоя арестованная? – спросил он Рагима с сильным акцентом.

– Так точно, герр Шольц! – выкрикнул татарин, вытянувшись в струнку.

– Не кричи, – Шольц встал и подошел к девушке, с любопытством осматривая ее. – В чем провинилась? Рассказывай.

Роза обхватила себя руками. Ее знобило.

– Я провинилась только в том, что отказала этому человеку, который хотел изнасиловать меня, – внятно произнесла она. – Не верьте ни единому его слову. Он притащил меня сюда, чтобы отомстить за то, что я отвергла его.

Эсесовец растянул в улыбке тонкие бесцветные губы.

– Интересно, что ты говоришь. А что ты скажешь на это, Рагим?

Тот усмехнулся и скривил рот.

– Неужели герр офицер мог подумать, что я мечтал переспать с жидовкой? – поинтересовался он. – Мы, как и вы, считаем их вторым сортом.

– Я не еврейка, господин, – сказала Роза, отвечая на пристальный взгляд Шольца. – У моей матери есть документ, подтверждающий это.

Немец перевел взгляд на Рагима, и тот снова вытянулся в струнку.