Крымская Чаша Грааля

Усталые и потные мужчины изъявили желание помыться, и девушка, разложив продукты, принялась хлопотать у плиты. Когда они вернулись, стол был накрыт. В глиняной миске посверкивали красными бочками помидоры. В тарелках дымились ароматные сосиски, посыпанные укропом. Анжела украшала бутерброд с сыром веткой петрушки.

– Извините, но почаевничать с вами у меня не получится, – сокрушенно сказала она. – Совсем забыла, что должна была заехать в университет. Мой декан ждет меня, – девушка порылась в сумочке и протянула гостям визитку. – Здесь все мои телефоны, в том числе и рабочий. Звоните в любое время.

– Еще раз тысяча благодарностей, – Андрей галантно поцеловал ей руку и наткнулся на злой взгляд Олега. – Иди, проводи девушку, – сказал он приятелю.

Полозов проводил девушку до калитки, и, прощаясь, она слегка пожала ему руку.

– До завтра.

Учитель смотрел на дорогу, пока ее хрупкая фигурка не скрылась за поворотом. Полозов вздохнул и направился в дом. Ему показалось, что с уходом Анжелы коттедж сразу опустел. Все-таки до чего она светлый человек! Светлый и добрый, бывают же такие люди! Андрей, уже поглощавший еду, взглянув на приятеля, звонко рассмеялся.

– Ты чего? – с обидой спросил учитель. Колосов ерзал на стуле.

– Ой, не могу. Видел бы ты свое лицо.

– И ничего смешного.

Олег сел за стол и налил себе чаю. Есть не хотелось. Да и кому хочется кушать в такую жару? Глотнув уже остывший напиток, он отставил кружку и задумался. Несмотря на радушие девушки и предложение пожить бесплатно, не хотелось злоупотреблять гостеприимством. Они сказали, что пробудут не больше трех дней. Вот почему нужно уложиться в этот срок и отправляться домой.

– Что не едим? – поинтересовался Колосов, обладавший завидным аппетитом. Он уже разделался с сосисками и налегал на бутерброды. – Помидоры – вкуснота. Сразу видно, куплены не на рынке. Коктейля нитратов в них нет.

– Что-то не хочется, – признался друг. – Скажи, что мы будем делать завтра? Сегодня, как я понимаю, уже поздно что-либо предпринимать.

– Верно понимаешь, – кивнул Андрей. – Слушай сюда. Завтра мы с тобой отправимся в центральную библиотеку, обложимся книжками и поглядим, где караимские кладбища, а потом сорвемся и отправимся за картой. Надеюсь, клад удастся найти довольно быстро. Возможно, мы уложимся менее чем в три дня, и тебя наконец перестанет мучить совесть. Такой план устраивает?

Олег ничего не сказал, и приятель ответил за него:

– Устраивает, устраивает, лучше не придумаешь, – он отодвинул чашку и встал. – Ты можешь посидеть тут еще и почаевничать вволю, а я пойду упаду в объятия Морфея, – майор ухмыльнулся и погрозил другу пальцем. – Не советую меня будить без причины, я страшен в гневе.

Когда он скрылся за дверью, Полозов откусил кусочек бутерброда с сыром, но так и не заставил себя его съесть, глотнул чаю и поморщился. Аппетита не было. Молодой человек прикрыл еду салфеткой, чтобы не садились мухи, и вышел в сад, надеясь нагулять аппетит на свежем воздухе. Сейчас он впервые обратил внимание на крымскую природу, о которой столько говорили и писали. Справа на горизонте высились горы, не такие высокие, какие Олег видел на Кавказе, когда отдыхал там с бабушкой, но тоже довольно внушительные. Слева курчавился лесистый склон, необозримые лесные дали тонули в сумерках, и, казалось, нет конца этому зеленому ковру, который то сбегал вниз по склону, то поднимался на невысокую гору. Кое-где белели светлые каменные пласты, и по контрасту с ними чернели вкрапления соснового леса, напоминавшие тень, падавшую от облаков.

Олег залюбовался пейзажем и не обратил внимания на легкий шорох и на тень, скользнувшую вдоль забора. Полозов тщательно запер калитку и дверь своего нового жилища, принял душ и, так ничего и не поев, прошел в спальню, из которой доносился храп Колосова, и, как подкошенный, упал на соседнюю кровать. Завтрашний день обещал быть трудным.

Глава 30

Село Керменчик, 1941

Они уже въезжали в село, со всех сторон окруженное горами. Когда повозка остановилась у маленького ветхого домика, Мария спрыгнула на землю и постучала в дверь.

– Мама, это я, – тихо сказала она.

Дверь быстро отворилась, словно мать стояла за ней в ожидании дочери, и на пороге показалась худая изможденная женщина средних лет.

– Машенька, – ее морщинистое лицо расплылось в улыбке. – Вернулась, доченька…