Крымская лихорадка

Носков появился так же неожиданно следующей ночью и выглядел уже не таким мрачным. А утром представил Цуканову и Яшину двух странных мужиков. Один был верзила с рыжеватыми волосами, похожий на председателя сельсовета. Он сыпал пепел “Примы” на пиджак и не замечал своей расстегнутой ширинки. Звали его Николай Валентинович Цыганков. Другой, невысокий, шустрый, с козлиной бороденкой и цепкими глазками, похожий на чертенка из детской сказки, именовался Львом Сергеевичем Ивановым. Гражданские костюмы сидели на них кое-как, галстуки были допотопные, рубашки явно с короткими рукавами, потому что манжеты из-под рукавов пиджаков даже не выглядывали.

Оба служили в контрразведке Черноморского флота. Цыганков к тому же имел опыт хозяйственной и административной работы, и потому Носков двигал его на должность главы президентской администрации. Иванову доставалась вторая вакансия – пост главы службы безопасности президента.

– Ты с самим Балтиным-то встречался? – спросил Яшин.

Носков тонко улыбнулся.

– Встречался, но эти люди – не его люди. Я вышел на них в Севастополе по другим каналам. Зачем мне те, на которых укажет Балтин? Зачем мне окружение, которое будет работать на какого-то дядю?

Иванов понравился Носкову тем, что имел свою многочисленную агентуру не только в Крыму, но и в Киеве. Уже на другой день он принес шефу важную информацию: Безпека проводит операцию, целью которой является физическое устранение Носкова до второго тура выборов. Это было похоже на правду.

– Ну и что делать? – спросил Носков, барабаня по столу пальцами.

– Вам нельзя больше жить в вашей квартире. Один выстрел из гранатомета и…ну, вы понимаете? Погибнете не только вы…

– Где же прикажешь нам жить? – спросил Носков.

Иванов пожал плечами. Не мог предложить ничего путного и Цыганков. Сказалось то простое обстоятельство, что оба жили в Севастополе и не имели в Симферополе никаких связей. Выручил Игорь Федулов. Он обзвонил своих знакомых и доложил Носкову:

– Можно пожить в санатории “Россия”. Директор – свой человек. Он будет счастлив оказать услугу будущему президенту.

Больше всего Носкову понравилось в этом варианте название санатория. “Россия”! Это так символично!

Глава 20

Результаты первого тура Кузьмин ощутил крайне болезненно. У старика подскочило давление. Приехал врач, сделал укол, и через пару часов Кузьмин смог обсудить с сыном создавшуюся ситуацию.

– Кажется, я проиграю, – слабым голосом говорил Федор Федорович.

Женька поправил у него под головой горку подушек.

– Наплюй на все, отец. Здоровье дороже власти. Разве не так?

Кузьмин не возражал. Он не чувствовал своего календарного возраста, но бесконечные заседания, разъезды по Крыму и полеты в Киев становились ему в тягость. Наверно, он бы не так уставал, если бы ему сопутствовал успех в хозяйственных делах. Но тут-то как раз все разваливалось. Экономика Украины трещала по всем швам. Чтобы задобрить крымчан, Киев разрешил им оставлять у себя все собранные налоги. Казалось бы, живи и в ус не дуй, но директора и предприниматели, одни от жадности, другие со страху перед завтрашним днем, переводили прибыли в черный нал, отчего налоговые сборы становились все меньше. Денег в бюджете давно уже не хватало даже на детские пособия и пенсии. Думая сейчас об этом, Кузьмин чувствовал легкое злорадство. Он был уверен, что Носков зашьется, не выправит положение. Но эта мысль служила слабым утешением. Ну, полетит Носков и что с того? На его место придет другой. Кто угодно придет, только не он, Кузьмин. Его время, похоже, ушло навсегда.

– Богатые, Женя, за все выкладывают денежки. За свою безопасность. За то, чтобы умножить капитал. А богатые при власти все получают даром. Еще вчера генерал Валебный в рот мне смотрел, глазами ел, а сегодня даже не звонит, не спрашивает, какие будут указания. А предсовмина позвонил больше для проформы. По голосу чую: крест на мне поставил. Человек, лишенный власти, становится смертельно одиноким в прямом смысле этого слова. Поэтому, если есть хотя бы малейшая возможность отыграть власть обратно, нужно это сделать. Только теперь будем ставить не на меня, а на тебя, сын.

– Отец, я не политик и никогда им не стану, – сказал Зуев. – Я просто не имею на это права…

– Почему? – воскликнул Кузьмин.

– Отец, подожди, не перебивай меня, – продолжал Женька. – Я тебе врал. Не было у меня в Европе никакого бизнеса. Я занимался другими делами. Так уж получилось. Ничего другого я делать не умел и не хотел. За мной тянется хвост. Единственное, что я могу сделать – это помочь тебе и твоим людям заменить этого урода Носкова. Но я не уверен, что твой человек не окажется таким же уродом, если не хуже. Я очень невысокого мнения о политиках, ты уж прости. Я вообще не понимаю, зачем тебе очередная драка за власть.

– Я знаю, чем ты занимался в Югославии, – сказал Кузьмин. – Почему ты этого стыдишься? Ты герой, я тобой горжусь. Я всем рассказываю, за что ты воевал. Все в восторге от тебя. Взять в руки оружие и воевать, рисковать своей жизнью – на это не всякий способен. Может, ты воевал за деньги?