Крымская война. Попутчики

Канониры «Алмаза» на учениях уверенно попадали по низким практическим щитам, которые таскали за собой миноносцы, с дистанций, вчетверо больше сегодняшней. Так что высоченные, с трехэтажный дом, бортовые проекции линейных кораблей Королевского флота не стали для них трудной мишенью. Тем не менее первые два снаряда легли близкими недолетами; третий пробил грот-марсель и улетел в сторону колонны транспортов, вытянувшихся за ордером боевой эскадры. Четвертый лопнул на полубаке головного линкора, перебил прислугу каронад и в щепки разнес позолоченную гальюнную фигуру, изображавшую царя Микен. После этого орудия перешли на беглый огонь, с регулярностью метронома вколачивая в цель снаряды калибра сто двадцать миллиметров.

На кораблях середины девятнадцатого века не предусмотрено противоосколочных траверсов. Орудия стоят с интервалами в несколько шагов, и осколочно-фугасная граната выкашивала сразу целый плутонг. Взрывная волна, прокатываясь в узком межпалубном пространстве, наполняла батарейную палубу хаосом, криками боли и удушливыми мелинитовыми газами.

А потом начинались пожары.

Картузы – пороховые заряды к корабельным орудиям – подаются к пушкам в деревянных ящиках, по нескольку штук в каждом. И когда крошечный, в полногтя, раскаленный осколок прошивал такую боеукладку, черный порох вспыхивал разом во всех картузах.

А бухты просмоленных канатов на каждом шагу? А разбитые взрывом калильни, из которых по палубному настилу разлетаются пылающие угли?

Через четверть часа фрегат «Хайфлауэр», возглавляющий британский ордер, садился в воду, пылая от носа до кормы. Капитан первого ранга Зарин поднял к глазам цейсовский бинокль, вгляделся, оценивая произведенные разрушения, и приказал перенести огонь на беспомощно дрейфующую «Британию». Флагман следовало поскорее добить.

Глава четвертая

I

Звено гидропланов «М-5», 8 сентября 1854 г., лейтенант Реймонд фон Эссен

Корабль Ее Величества «Родней» умирал. Это была мучительная смерть – языки огня поднимались выше мачт; огромный парусник, лишенный управления (буксирные концы обрубили, как только начался пожар), выкатился из строя. У шкотов уже никого не было, но порывы ветра, раздувающие пламя, наполняли заодно фок и фор-марсель, давая линкору ход. Грот-марсель сгорел, его остатки свисали с рея обугленными клочьями; еще несколько минут – и огонь сожрал ванты, грот-мачта рухнула поперек квартердека, взметнув тучи искр. Обреченный «Родней» рыскнул влево и носорогом попер на колонну, идущую параллельно линейному ордеру. Колесные пароходы, волокущие транспорты с войсками, спешно бросали их и отворачивали от охваченной огнем махины.

Кобылин, изрыгая черную брань, поливал гибнущий линкор очередями. Смысла в этом не было никакого, на «Роднее» и без того царила паника. Никто не пытался бороться с пожаром: матросы метались по палубе, вылезали из пушечных портов, прыгали с планширя; самые невезучие ударялись о крутой изгиб борта. Но летнаб все равно косил свинцом перепуганных людей, а Эссен, которому по уму следовало пресечь бессмысленный расход патронов, наоборот, выписывал широкий круг, держа «Родней» в центре, и яростно орал при виде валящихся фигур.

Уж очень дорого далась эта победа.

* * *

Первый заход сделали вдоль британской колонны. На головной «Хайфлауэр» бомб тратить не стали – по фрегату пристреливался «Алмаз», и о его судьбе можно было не беспокоиться. Ракета с аппарата Марченко указала «ударному звену» цель – «Санс Парейль», винтовой «линкор», ударная сила эскадры.

Первые бомбы легли мимо. Кобылину повезло больше: два «коктейля Молотова» (бог знает, что имел в виду пришелец из будущего, именуя так бутылки с горючей смесью) булькнули в воду, а третья ударилась о грот-стеньгу и окатила чадным пламенем марсовую площадку. Но черная с белыми продольными полосами громадина уже осталась позади, и бомбы посыпались на следующий мателот. Потом – на третий, и так до самого хвоста колонны.

Попаданий на этот раз было больше: пилоты прошли над парусными линкорами в кильватере «Санс-Парейля», едва не цепляясь за клотики. С кораблей стреляли, но что толку было от этой пальбы? Одно дело – отогнать ружейным огнем гидроплан, выписывающий виражи на уровне фальшборта, и совсем другое – стрелять вверх, сквозь путаницу такелажа, по цели, на мгновение мелькнувшей над палубой. Несколько мелких бомбочек легло куда надо, да и Кобылин отметился то ли двумя, то ли тремя бутылками.

Второй заход – с кормы, вдоль колонны – обещал результаты посолиднее. Как ни медленно ползли британцы, но все же теперь гидропланы их нагоняли, а значит, над каждым из кораблей проводили на секунду больше. Да и пилоты приноровились к целям.

Первая бомба в полпуда весом рванула на шканцах концевого «Беллерфона». Сработал идущий первым Корнилович: Эссен, замыкавший ударную тройку, видел, как расшвыряло фигуры в темно-синих офицерских мундирах.