Крымские татары в Великой Отечественной войне

Получив разрешение на создание муфтията, Мусульманский комитет, который не имел сопоставимых по авторитету с Озенбашлы политических фигур, понимая нравственный авторитет этого человека и его влияние на весь крымскотатарский народ, уже по своим каналам нашел его в Румынии и вновь сделал предложение занять столь важный пост. Амет Озенбашлы отказался. Примечательно, что такую же жёсткую конфронтационную политику по этому вопросу занял, находившийся в Турции другой лидер национального движения – Джафер Сейдамет.

Вел переговоры Эдиге Крымал (Шинкевич), литовский татарин, который по своей инициативе взял на себя функции представительства крымских татар в администрации Райха. Получив отказ Озенбашлы, он не успокоился. По-видимому, Крымал понимал, что «снизошедшая на советских мусульман кремлевская благодать» не коснется их крымских собратьев и потому продолжал настаивать на создании крымского муфтията пусть даже в эмиграции.

В 1947 г. органы КГБ нашли Амета Озенбашлы в Румынии и вновь отправили в сталинские лагеря. В 1955 г. совершенно больным он вышел на свободу и в 1957 г. ушел из жизни.

В 1992 г. тайно в большой спортивной сумке современный редактор газеты «Голос Крыма», а в ту пору студент Симферопольского университета, Эльдар Сеит-Бекиров, авиарейсом Ташкент-Симферополь перевезёт его тело в Крым, где в атмосфере строгой секретности, его похоронили в родном селе. Сегодня могила Амета Озенбашлы находится на самом почетном месте в Бахчисарае, рядом с могилой Исмаила Гаспринского.

Инициатива открытия тех или иных культовых сооружений в оккупированном Крыму исходила не от властей, а исключительно от населения. В отличии от приверженцев православия и мусульманства, караимы не проявили никакого интереса ни к открытию кенасс, ни к регистрации религиозной общины. Объяснялось это страхом, который после расстрела евреев и особенно крымчаков, довлел над всеми крымскими караимами. Напуганные люди не хотели испытывать судьбу и потому так ничего и не предпринимали для регистрации общины и возрождения своей уникальной религии.

Судьба возрожденных в период оккупации храмов сложилась по-разному. К примеру, в расположенном под Симферополем селе Сарайлы-Кият в годы оккупации действовала возрожденная церковь. Вот что сообщалось в официальном письме на имя уполномоченного по делам религии: «Здание церкви одноэтажное, каменное, сняты купола и колокольня. Закрыта она в 1932 году. В ней были мастерские совхоза «Красный», а с 1941 – общежитие. С приходом немецких оккупантов румыны её опять открыли, и действовала она до 1944 года. С приходом Красной армии была передана под клуб воинской части. После ухода военных в ней пункт приема фруктов. 31.04.46.» [15, л. 22].

Какие-то храмы вновь были закрыты, но некоторые, как Николаевская церковь в Мазанке или Свято-Троицкая в Симферополе, продолжили свою работу.

В период оккупации религиозная жизнь на полуострове активизировалась. Если ранее советскими историками отмечалось только возрождение исключительно ислама, что как бы ставилось в вину крымскотатарскому народу, то сегодня следует признать, что ощутимый импульс получили практически все конфессии, кроме иудаистского толка.

4.3. Реформы в военной авиации

На полную мощность заработали эвакуированные на восток предприятия. В Тегеране состоялась личная встреча руководителей трех ведущих государств: США, СССР и Великобритании. Все понимают, что победа СССР над Германией – это всего лишь вопрос времени и потому союзники твердо обещают открыть второй фронт. Правда, не в этом году, но в следующем уже обязательно. Советские солдаты, открывая банки с американской тушенкой, шутили: «Откроем сами второй фронт».