Крымский Джокер

Шурик улыбнулся и кивнул Витьку:

- Скромничает, мошенник! Он иногда такие хокку выпуливает - призадумаешься! Расска-

жи парочку новых, Толстяк – не томи!

Толстый махнул рукой:

- Причём здесь хокку! Да и не хокку это вовсе… У японцев особый ритм… А у меня так –

самопал бытовой. Вот, к примеру, совсем недавно, прикиньте, пацаны, случился у поэта

конфуз - на клёвую тётку не встал! То ли водки я пережрал, то ли метафизики обчитался.

Короче, родилось следующее трёхстишье:

(глядя на упавший член)

Облетела листва без звука –

не поднимется лист с травы.

Но зато как прозрачно в лесу!

Толстый смущённо посмотрел на друзей. Длинный с Карытиным засмеялись.

Приободрившись, Володя выдал ещё перл:

(взрослому сыну)

Не грусти, педик, -

помогай отцу

утлый жизни волочь челнок.

Глядя на покатывающихся со смеху приятелей, он тоже не выдержал и улыбнулся:

- Вот такие японские мотивы приходят с одинокого будуна! – и показал вперёд рукой:

- А народу-то, как собак нерезаных!

233

На набережной действительно было сегодня многолюдно. Дошагав до длинной ладьи, в

которой размещался дорогой ресторан «Арго», друзья присели на лавочку. И Витька, до-

став из сумки оставшуюся бутылку коньяка, свинтил пробку и отхлебнул прямо из гор-

лышка. Поморщившись, он молча передал бутылку Длинному, который, проделав ту же

самую процедуру, протянул её Толстому. Витька быстро начинал пьянеть.

- Может в кабак завалимся, а? – глядя на статую Афины Паллады, возвышающуюся перед

рестораном, заплетающимся голосом сказал он. – Я… ик... угощаю…

Саша шмыгнул носом и очень вежливо с ехидцей поинтересовался:

- Виктор… Извините, конечно, за любопытство, вы – миллионер? Я посмел высказать та-

кое предположение исключительно потому, что в этом кабаке, как вы изволили выразить-

ся, чашечка кофе стоит пять евро.

Карытин заразительно захохотал. Засмеялся и Толстый. Проходящая мимо лавки бабушка

с авоськой шарахнулась в сторону. Сквозь смех Витька выдавил:

- В точку, Санчо! В самую точку! Я и есть… миллионер! Только безбашенный слегонца!

Немного успокоившись, он с интересом глянул на безучастно рассматривающего свои ла-

дони странного парня Сашу Длинного. Карытин встал и сделал несколько энергичных вз-

махов руками. У него что-то хрустнуло в области шеи.

- Фух! С этими путешествиями загнуться недолго - надо спортом подзаняться! - Он под-

прыгнул несколько раз, поглядел по сторонам и игриво задал такой вопрос:

- Скажи-ка мне, о, мудрый Санчо с ранчо! Ну а если бы мы все трое действительно стали

миллионерами. Вот именно в эту минуту. Что бы изменилось?

Саша достал платок и протёр свои запотевшие очки. Потом посмотрел на Витьку своими

маленькими пьяными чёрными глазами, похожими на пересушенные финики и серьёзно

ответил:

- Я думаю ничего.

Витька оторопел:

- Как это ничего? Совсем ничего? А бабасы немерянные? Цыгане с медведями… Девки

козырные в неглиже? Кабак бы этот прикупили вонючий!

Он показал на горделиво возвышающийся над набережной нос «Арго».

Толстый проследил за витькиной рукой, и задумчиво произнёс:

- Всё это уже было, чувак… В «Золотом телёнке»… А наутро наступает у тебя такой же

пошлый будун как у последнего работяги; рядом храпит девка, которой ничего кроме тво-

его лаве не надо. И наверняка так же безудержно тянет порыгать… И потом такая муть на

душе – хоть в петлю! А вся эта вечерняя свистопляска кажется ненужной, неприличной

даже… Но, - добавил он, – бабки, конечно, никогда не помешают.

Витька как-то сразу приуныл и неловко присел на лавочку. Потом повернулся к Толстому

и с жаром произнёс:

- Ну, ты даёшь, Толстопуз! Описал всё так, будто всю жизнь сотенными зад вытирал! Мо-

жет мы просто не умеем почувствовать настоящий балдёж от больших денег! Может, это

последствия нашей совковой юности, когда весь кайф был в перечисленных мной выше

вещах. Бабы, кипеш и прочие нехитрые радости. Но, я уверен, – он посмотрел куда-то

вдаль, – можно научится более толково использовать бабки. Наверняка…- совсем неуве-

ренным тоном закончил Витька.

Саша, не принимая участия в беседе, потянулся за бутылкой. Толстый опасливо просле-

див за его движениями, стал подавать какие-то знаки Витьку. Тот недоумённо пожал пле-

чами, мол, выпить человек хочет – что тут такого, и крепко призадумался.

Его мучила всплывшая в разговоре тема. Он, конечно, прекрасно понимал, что внезапно

разбогатев, сразу свой мир не изменишь. Только сгоряча навредить себе можешь. Что он,

в принципе, уже сделал. Купить многое можно, почти всё. Но это быстро приедается, и

снова упираешься в тупик внутренней пустоты. И её надо чем-то наполнять. Не цыганами

же, в самом деле! Ещё не добравшись до своего богатства, Витька как-то неуловимо чув-

ствовал, что именно в этих сумасшедших деньгах скрывается невидимая опасность лично

для него, Виктора Карытина. И эта опасность – совсем не бандиты, от которых он навер-

няка уже оторвался. Больше всего он боялся, что став обладателем этих миллионов, он,

234

быстро пройдя круги общепринятых дорогих удовольствий, окончательно потеряет

способность к внутреннему движению. Если есть миллионы – что же тогда делать-то? Но