Крымский Джокер

живанием. Но пиво в нём было всегда. Поэтому, как отделение утренней реанимации, он

имел солидную репутацию, и особо качать права здесь не следовало.

Через пятнадцать минут бесплодного ожидания, я не выдержал, и вопреки местным

обычаям, попытался довольно громко подозвать официанта. Тщетно. Глас вопиющего в

пустыне. Хала ткнул меня в бок локтём – сиди, мол, не рыпайся. И действительно, через

пять минут мерзкий халдей заметил наши голодные глаза, и соизволил подойти.

-Шесть пива, - начал было Хала, но, посмотрев на меня, смутился, и сказал уже твёрже:

- Двенадцать пива, и этой вашей…закуски.

- Закуски, если можно, поменьше, - начал буреть Лось.

Официант заученным голосом ответил:

- На каждые две кружки положена порция закуски. И исчез.

Ох уж мне этот мягкий сухой закон! Очередной дядя, доползший буквально по трупам

своих предшественников до кресла начальника страны, вдруг решил, что народ многова-

то употребляет горючей жидкости. И нате, получите – водку по карточкам, тридцати-

60

метровые очереди с милицейскими нарядами. По одной бутылке шампанского в руки под

Новый Год. Ну, и закуску под каждые две кружки безбожно разбавленного пива.

Обсудив эту больную проблему, мы закурили по едкой «Беломорине». Тут же всей тяже-

стью и зловонием на меня снова навалился утренний будун. О, эти самые тяжёлые ми-

нуты ожидания, как верно подметил Венечка! Или как иронично написал мудрый доктор

Чехов:

«Лучше пять часов прождать поезда на морозе, чем пять минут ожидать выпивки с по-

хмелья».

Наконец пиво, с обильной неестественной пеной, было на столе. Воцарилось величе-

ственное молчание, нарушаемое лишь причмокиванием и звуками судорожно проглаты-

ваемой влаги. Не знаю, что в это время чувствовали мои друзья, но, вонзившиеся в орга-

низм после первых глотков, ощущения были испытаны мной не впервые. Ситуация стан-

дартная – жесточайшее похмелье, отягощённое продолжительным ожиданием и нечи-

стой совестью. В моём первом огромном глотке были собраны все мои утренние страда-

ния, и мне пришлось пережить их вновь. Где-то в дремлющей пустоте вен ожил и зали-

хорадил неровный пульс…. Второй, более спокойный глоток – момент очищения и прозре-

ний. Окружающий мир стал принимать более отчётливые очертания. Целесообразно-

сти и чёткости в нём стало гораздо больше. После пятого глотка обычно у меня пере-

стаёт ныть сердце. И, наконец, первая выпитая кружка восстанавливает прерывистое

дыхание до нормы и можно спокойно, уже с наслаждением, закурить.