Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока

– Ты, Сань, погоди буянить, до конца выслушай… Ты думаешь, мой самолет новый, да, новейший можно сказать? – Я завороженно кивнул. – Ты даже не представляешь, насколько он новейший. – Майор последний раз глубоко затянулся и загасил окурок в пепельнице. – Как ты думаешь, в каком году он принят на вооружение, а какого года та машина, на которой летаю лично я? Не гадай, не надо, все равно не догадаешься. – Майор Скоробогатов вздохнул. – Машина марки МиГ-29, постановка на боевое дежурство первого авиаполка – это восемьдесят пятый год. Тысяча девятьсот, разумеется. Данная конкретная машина, на которой летаю я, выпущена в две тысячи двенадцатом году и является совсем новой, сюда прямо с госиспытаний.

Это он меня убил и закопал. Насмерть! Я сидел как громом стукнутый. Попадалась мне как-то в руки книжка английского писателя Уэллса еще дореволюционного издания. «Машина времени» называется. Но не впечатлила она меня, нет.

А тут тебе в лицо говорят: «Я человек из будущего, верь мне!» А почему, собственно, ему не верить?

А майор как будто прочел мои мысли:

– Не веришь? Машину мою видел – и не веришь? Ну-ну!

Он вытащил из кармана маленькую коробочку, которая на поверку оказалась рацией, выдернул антенну, щелкнул на передней панели каким-то рычажком, лицо его озарилось хитрой улыбкой.

– Алло, товарищ полковник, доброй ночи. Тут у меня гость – известный вам Александр Иванович Покрышкин. Да-да, тот самый. Аэродром их полка здесь рядом, в Ростове. Нет, не стоит благодарностей – это товарищ Берия подарок сделал, от широкой кавказской души: с собой прихватил товарища Покрышкина. Так вот этот самый будущий трижды Герой и маршал авиации не верит в наше происхождение из будущего, думает, что я ему сказки рассказываю! Зачем?! Так вы же, товарищ полковник, говорили про резервных летчиков из местных – с кого же начинать, как не с него? Ага, понятно. Да, ждем!

Затолкав антенну, майор убрал рацию в карман.

Именно в этот момент я понял вдруг, что майор со мной не шутит. Рация такого размера, с таким качеством связи… Не знаю, но слова майора уже не выглядели такой уж фантастикой. А потом прилетело это – странный аппарат с двумя винтами над кабиной, способный сесть где угодно и взлететь оттуда с четырьмя тоннами груза…

Майор Скоробогатов сказал, что командование авиагруппы приглашает меня посетить тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов». И тут, уже у борта этого вертолета, я вспомнил, что майор так и не ответил на мой второй вопрос, про сто грамм…

В ответ майор Скоробогатов широко улыбнулся:

– Ночь для нас – это самое рабочее время, ибо со своими навигационно-разведывательными приборами, мы – ужас, летящий на крыльях ночи. Пусть крепче спят фашисты, а некоторые из них не проснутся никогда.

И вот я стою на палубе самого настоящего авианосца и понимаю – не врал товарищ Скоробогатов, ох не врал. Не врал хотя бы потому, что на мне уже надета полная экипировка пилота XXI века: полный компенсационный костюм, шлем, кислородная маска.

Оказывается, без этой экипировки перегрузки способны сделать меня инвалидом после первого же вылета. Мой командир – капитан Гуссейн Магомедов, внук известного в те времена летчика-испытателя Магомеда Толбоева. Сам я полечу во второй кабине Миг-29 КУБ простым пассажиром. Моя задача – примерить эти скорости и перегрузки к себе. И, если что, то на обратном пути капитан даст мне попробовать, почувствовать машину в горизонтальном полете. Маленькими шажками – к великой цели.

Но все равно я счастлив и горд, потому что уверен – у меня все получится! Я одолею сверхзвук и сумею выполнить пока невероятные для меня фигуры высшего пилотажа: «Колокол» и «Кобру Пугачева». Говорят, их и тогда можно было сделать только на этом уникальном самолете, созданным гением советских авиаконструкторов и инженеров.

А сейчас наше боевое задание – налет на один из немецких аэродромов под Киевом. Там на ночь приземлилась немецкая бомбардировочная авиагруппа, срочно перебрасываемая на юг к бреши, которую сделала авиация наших потомков. Командир авиагруппы полковник Хмелев показался мне стариком. Ведь ему уже сорок два, почти физиологический предел. Так вот он, излагая задание группам, сказал такую фразу: «Летят, как мотыльки на огонь. А мы светим только своим, а чужих жжем».

«Свои» – волшебное, сладкое слово, означающее семью, дружбу, помощь… месть, в конце концов. Кого не смогли спасти, за них теперь надо отомстить. Совсем недавно, над аэродромом Сталино, я задумался о том, сколько самолетов могло устроить такой разгром. Я думал, что работало не меньше дивизии.

Оказалось, удар наносили всего три самолета, три Су-33, которые, конечно, чуть крупнее и тяжелее, чем Миг-29, но не намного. Зато каждый из них несет шесть с половиной тонн бомб – больше, чем хваленая американская «Летающая крепость» Б-17!